ЗАПАКОВАННЫЙ 

:: ЗАПАКОВАННЫЙ ::


В принципе, Вася был очень приятным человеком. Умный, образованный, кандидат наук, воспитанный. Говорил по-русски без акцента. Легко входил в контакт с людьми, вальяжный такой, бизнесмен. А потом взял и вскрыл себе вены на руках и ногах. И разбил нос, поскользнулся в ванной, когда в ужасе из неё выскакивал. Он решил вскрыть вены в ванной, подобно благородным патрициям поплыть из ванны в Стикс. Патриции были в основном военные люди, крови не боялись, а Вася был комбинатор. За свою недолгую жизнь он успел завести пару жён, пару детей, перекидать всех без исключения друзей, и что самое неприятное - кинуть меня. В принципе, не сильно он меня и убрал - на двадцатку баксов - но это была последняя двадцатка.
Прибыл доктор Джамал, хуй его знает, как там его звали на самом деле, но Джамал ему подходило, он не задавал вопросов, носил бороду и был беглым зверьком, спасавшимся в нашей стране от зверьков – соотечественников. Джамал зашил Васе вены, перевязал, взял деньги и исчез.
Я думаю, что если бы дать ему денег больше, он так же тихо перерезал бы Васе горло.
Что-то в Джамаловом профиле не давало усомниться в таких талантах.
Вася выздоравливал, потихоньку отъедался, розовел и думал, что всё обойдётся - следил за новостями, раз попытался куда-то позвонить ночью, но был равнодушно избит хмурым пацаном, проводящим сутки с Васей - а сутки со стервой женой.
А потом повязки сняли, и Вася стал как новенький - маленький, толстый, поросший чёрным мехом мужчина сорока пяти лет.
Я к тому времени достаточно устал, ежедневно встречаясь с группами потерпевших от Васиных проделок, и терпеливо объясняя, что он должен мне, а потом уже им. Но всё было тихо, стрелки не перерастали в перестрелки, и даже наши братья из Ичкерии вели себя почти как люди - только верещали громче.
Пора было съезжать с хаты, которую Вася снимал, безбожно пыжа , и в которой вся ванная комната была в плохо отмытой крови. Переехали ко мне, к соседям, ёбаным жлобам. Жить мне там оставалось месяц, нужно было искать себе новый дом, так что Вася мне не мешал.
Дела шли плохо, из всего имущества комбинатора оставалась одежда, бритва и баночка лубриканта на силиконовой основе, купленного в секс-шопе. Он не растворяет гондонный латекс, и поэтому предпочтителен для ебли в жопу. В жопу он ебал только девушек, и на этом не экономил. На подобные развлечения и уходили заёмные средства. Ну, ещё на хаты, машины, деликатесы. Мои двадцать штук ушли туда же, в девичьи очечки.
Лубрикант ещё сыграет свою роль, опишу его подробнее - прозрачный цилиндрический корпус из пластмассы, сферическая крышка, три сантиметра диаметром, а в длину сантиметров семь. Шершавая херсонская девушка, любительница анального секса, сказала о лубриканте следующее:
- Им можно его же намазать и затусовать .
По мере выяснения обстановки, я обратил внимание, что Вася выглядит всё хуже и хуже. Сначала исчезли часы, потом свитер «Пол и Шарк», вместо него появилась байковая рубаха в клеточку, потом ботинки «Сержио Росси» превратились в китайские кроссовки «Аднидас», правда джинсы были Васины - ну да куда ж они денутся, размер дикий, притом, что штанины укорачивались при покупке сантиметров на десять. Ничего из его кишок мне не подходило, оставалось утешаться, что пацаны будут выглядеть солиднее, а не как раньше - сбор блатных и шайка нищих.
Времени было достаточно, разборки продолжались, возникали какие-то совместные проекты использования Васиных талантов, а Вася тем временем сидел на хате, на вопросы отвечал односложно, часто плакал. Депрессия, блядь. Нужно было его как-то отвлечь.
Как всегда, идея с посвистом пронеслась в воздухе…
- Слышишь, пидор, а хули ты так вольно живёшь?
- ???
- Будем тебя, ебуна, пороть!
- Как… пороть?
- Розгами, блядь!
Тут же всё стало претворяться в жизнь, «пацан сказал - пацан сделал», поехали резать розги, стали живо обсуждать, как лучше пороть, движуха , блядь.
Толком никто нихуя не знал - так, понаслышке, по старым фильмами, по садистским порнухам, вспомнили, что розги размачивали в воде, в хрестоматии школьной какие-то россказни, Чехов или кто там.
Культура порки у нас совсем утеряна. Мусора пиздят дубинками, пацаны - битами или клюшками, одного раз отъебашили дюралевыми вёслами.
Плети, кнуты, розги – для нашего человека это всё уже бутафория, сказки, арсенал садистов, всё не всерьёз.
Приехали люди с розгами, нарезали вербы в Гидропарке. Вася разделся, обвёл всех влажными глазами, лёг ничком, складки жира растеклись по соседческому дивану грязно-красного цвета, всё это было похоже на место преступления, да им и являлось…
Дальше свист, шипение, стоны и багровые полосы на спине.
Ну и смех – а нахуя же всё это затевалось?!
- Поперёк отхуярили-давай вдоль!
- Бля, в клеточку получился. «Это же Клетчатый», блядь!
- Хыхыхы!!
- Дай я его переебу, за всю хуйню, я наискосок буду пиздячить…
- Сука, розги хуёвые, ломаются.
- Блядь, люстра посыпалась!
- Хуй с ней!
- Хыхыхыхы!!!
Через час кончились розги, вид у Васи был хороший, но какой-то недовыпоротый.
Спина была в мелкую клеточку, багровые, синие, лиловые клеточки на жёлтом фоне, чёрный мех, Вася вспотел, но держался молодцом - не кричал, только стонал и глубоко дышал, отдувался.
(продолжение следует)

:: ЗАПАКОВАННЫЙ(окончание) ::

Пол усыпан измочаленными розгами, пластмассовыми висюльками с люстры, еловой хвоей, окурками, хуй знает чем. Закурили, налили Васе стакан воды, он звякал зубами по стакану, пил и недобро смотрел исподлобья. Ну а мы думали, как бы его ещё развлечь. Пиздовать ночью за розгами никому не хотелось, мороз, ветер, да и зимняя верба не оправдала наших надежд. Устроили на хате шмон, искали, чем бы ещё Васыля выпороть, нашли кусок стального троса.

Хозяин хаты, ёбаный чёрт, завалил балкон всякой хуйнёй, разобранными моторами, проволокой, какими-то непонятными железяками. Думаю, все эти вещи были спизжены на заводе, где он работал. Время от времени я развлекался, выбрасывая железяки за борт, смотрел и слушал, как они приземляются. Самый лучший звук дал блок цилиндров от «Москвича».

После первого удара тросом, кожа на спине вздулась полосой, налилась кровью, почернела, полоса пульсировала. Вася стал кататься по дивану, скатился на пол, на исполнение было не похоже …

К сожалению, мы живём не в пустыне, и не в голливудском боевике. Всегда нужно иметь в виду, что кроме хороших, плохих и потерпевших есть ещё четвёртая сила- мусора. И они иногда проверяют паспортный режим, останавливают машины, задерживают на улице, короче, пьют кровь как могут. Спускать с Васи шкуру пока не входило в мои планы, но взгляд у него был недобрый, а хотелось, чтобы Вася смотрел добро и кротко, нужно было ещё работать.

Тут я и вспомнил одну историю, которую рассказал мне много лет назад знакомый, вернувшийся из Ливии, где он строил какую-то хуйню.

Муаммар Каддафи время от времени ловил клин и в корне менял политику. Где-то в середине восьмидесятых он от строительства социализма перешёл к строительству нового исламского государства. От социализма остался дефицит, во всех магазинах стоял, в основном, какой-то один товар. Томатная паста, например. Ну а первым исламским делом стал запрет на алкоголь. Наши строители жили отдельно от арабов, в барачном городке, посреди пустыни. Ввозить алкоголь специально для наших быков, конечно, никто не собирался. Жлобы долго не думали, и начали гнать самогон из томатной пасты. Перепадало и туземцам, короче, в пустыне появился ещё один оазис.

В выходной день приехал джип с двумя ливийскими полицейскими и переводчиком. По радио всех советских строителей попросили собраться на площади, и когда черти собрались, переводчик зачитал бумагу.

В бумаге было сказано, что советский гражданин Салупок продавал ливийским гражданам алкоголь, что строго запрещено.

Исламский суд приговорил Салупка к ста палочным ударам.

Тут же из джипа достали и установили на земле какую-то специальную треногу, а из толпы вывели охуевшего от такого оборота событий Салупка.

Полицаи перевернули его вверх ногами, зажали ноги в приспособлении и дали зимогору сто палок по босым пяткам.

После этого переводчик поблагодарил всех за внимание, полицейские собрали треногу, упаковались в джип и уехали.

Мне в этой истории особенно понравилось, что суд рассматривал дело Салупка не просто без него, но подсудимый даже и не знал, что его судят. Так сказать, он ещё ни сном - ни духом, а пяточки его уже в чужих руках.

Ну и конечно то, что советский коллектив позволил каким-то ёбаным дикарям безнаказанно надругаться над своим товарищем.

- Ну-ка, Вася, согни ноги, проверим, какой ты, блядь, герой.

Вася опять лёг лицом вниз, и согнул ноги в коленях, так что его уродливые ступни уставились на нас. Немой, бля, укор садистам.

После первого удара Вася начал жевать подушку, но ногами не дёргал, и мы ему въебали сто раз по пяткам. На последних тридцати ударах он начал прикрывать одну ступню другой, выглядело это комично, если бы дать ему в ноги кусок хозяйского мыла, то он бы заодно и носки себе постирал. Результат был хорошим, ноги Васю не держали, но взгляд по-прежнему был недобрым.

Прошло пол года.

Раз в три дня я приезжал проведать Васю, привозил продукты и порол. Конечно, деликатесов не покупал, но кормили мы его вполне сносно.

Восемь буханок чёрного хлеба, две пачки маргарина, по два кило пшена и перловки. И ещё килограмм мороженой мойвы. На месяц хватало. Готовил он себе сам, а на пасху я принёс ему кулич, бутылку пива и два яйца, крашеных зелёнкой. На пасху я его не пиздил.

Ступни у него закалились, как у каратиста, вполне мог бы ходить в Индии по углям. К лету он уже выдерживал за один сеанс пятьсот ударов тросом.

Когда я заходил в хату Вася покрывался гусиной кожей, вся шерсть на нём становилась дыбом. Взгляд у него был добрым, немного печальным, но добрым.

Всему в жизни приходит конец, плохому и хорошему. Настало время и нам с Василием расстаться. Перед тем, как передать его следующим кредиторам, я вручил Васе флакон с лубрикантом, и попросил засунуть его в жопу, чтобы не потерялась единственная личная вещь. К тому времени все мои просьбы он исполнял быстро и без вопросов. С личными вещами в очечке, в новой одежде из секонд-хенда, стройный, даже худощавый - выглядел он просто прекрасно.

При передаче пленного представитель принимающей стороны, огромный зверь, забеспокоился и спросил:

- Э-э, слишишь, Ваван, а у нэго дэньги эсть, ми что-ли его кормыт будэм, что-ли?

Я с интересом посмотрел на Васю, потом на джигита, улыбнулся, пожал Васе руку, пожал лапу джигиту и сказал:

- Муса, ты не волнуйся, он запакованный.

[внешняя ссылка]
[внешняя ссылка]