Спасибо, Андрей Макаревич 

Как легендарные некогда артисты – «властители дум» превращаются в судебных сутяг, не способных поделить славу и гонорары

В любой стране шоу-бизнес неотделим от скандалов. Они являются его составной частью, время от времени возбуждая интерес граждан, иногда до серьёзного уровня. Бывают конфликты, придуманные для поддержания интереса к персоне или коллективу, а бывают и вполне реальные. В принципе, нарушения авторских прав бывали и в развитых странах, но там они достаточно быстро и жёстко пресекались судебными инстанциями. У нас же до суда доходят лишь самые упорные представители шоу-бизнеса, а результативных решений немного. Тем не менее проблема существует, причём уже несколько десятилетий, и мы хотим познакомить наших уважаемых читателей с некоторыми страницами истории борьбы совершенно разных по стилю музыкантов (тут и рок, и шансон, и эстрада) за свои (и чужие) авторские права…

«Поворот» был написан в тюрьме
Несколько лет назад мне приходилось помогать бывшему участнику группы «Машина времени», которую иногда не без основания именуют русскими «Битлз», в подготовке книги под названием «Машина с евреями». Честно говоря, я не думал, что публикация будет своего рода «бомбой». Её издавали и переиздавали, отрывки и рецензии на неё печатались в разных изданиях, отец-основатель «Машины» Андрей Макаревич был в бешенстве и после двадцати пяти лет нашего знакомства, иногда граничившего с дружбой, прекратил общаться со мной. С Подгородецким он прервал отношения, похоже, навсегда, время от времени отвечая журналистам, что «этот человек для него не существует». С другой стороны, ныне покойный, к сожалению, «отец-основатель №2» Сергей Кавагое в свой последний приезд в Россию из Торонто весной 2008 года сказал мне, что «Машина с евреями» – это единственная правдивая книга про то, что происходило внутри и вокруг этой, вне всякого сомнения, легендарной группы. Мы долго общались с ним, вспоминали старые времена, разговаривали о времени «великого перелома» – лете 1979 года, когда, казалось бы, самый успешный рок-коллектив страны неожиданно для многих распался. Причин тому было множество: и внутренние конфликты в группе, и определённое нежелание Маргулиса и Кавагое переходить «на легальное положение», и, как это именовал Макаревич, «творческие разногласия».
Важное место в ряду этих причин, как рассказывал мне Сергей, занимало то, что авторство практически всех песен «Машины» стало стабильно ассоциироваться с именем Макаревича, хотя на самом деле стопроцентным вкладом его в «общую копилку» были только стихи. Поначалу это никого особенно не волновало, поскольку авторского вознаграждения «подпольные» песни, даже самые раскрученные, типа «Марионеток» и «Солнечного острова», не приносили. Но с ростом популярности «Машины» в Москве, Питере, Таллине и других городах нашей большой страны некоторых участников коллектива стало несколько напрягать то, что все песни, которые ими исполняются, считались принадлежащими Макаревичу.
На самом деле я с искренним уважением отношусь к Андрею Макаревичу, считая его большим поэтом и настоящим философом. И нисколько не хочу его уязвить или как-то принизить его заслуги в создании, становлении и развитии «Машины времени». Но, насколько я представляю, в семидесятые годы музыка к стихам Андрея в значительной мере была коллективным творчеством. И даже не все основные темы были придуманы им. У Сергея Кавагое было своё особое мнение относительно авторства песен: «Меня, конечно же, больше устроило бы словосочетание «слова Макаревича, музыка «Машины времени», но по тем временам чисто формально это было невозможно. В том смысле что зарегистрировать песни в таком виде никто не дал бы. Вот Макар и подготовил клавиры, отпечатал тексты и зарегистрировал все песни на себя. Нас тогда не очень волновал этот факт, хотя было обидно. А уж когда авторские пошли… Но это было уже после нашего с Гулей (Евгением Маргулисом. – А.Б.) ухода из «Машины» в 1979 году».
Можно как угодно относиться к проблемам авторства песен «Машины времени». Например, когда мы в 2007 году разговаривали об этом с Романом Трахтенбергом (обсуждали книгу Подгородецкого), он сказал мне следующее: «Макаревич – это главный человек в «Машине», её изобретатель и создатель. Вот Петя Подгородецкий сетует на то, что, дескать, Андрей приносил «всякую нуднятину», наигрывая её на гитаре, такую, что и музыкой назвать нельзя, а уж потом все коллективно доводили песню «до кондиции». В определении авторства для меня всё просто. Пришёл человек к друзьям и сказал: «Вот я изобрёл автомобиль с колёсами, мотором и рулём. Давайте над ним работать». Один ему предлагает: «Сделаем колёса не квадратными, а круглыми», другой: «А руль не посередине поставим, а сбоку». И что, они авторы идеи? Нет, автор он, в данном случае – Андрей Макаревич. Кстати, уход Подгородецкого из «Машины времени» был вызван не только его отвратительным характером и полным отсутствием дисциплины. Подсознательно Макаревича напрягало то, что из сотен песен группы самую известную, переломную и важную для коллектива придумал не он, а Подгородецкий».
Историю с созданием «Поворота» Пётр Подгородецкий подробно осветил в книге «Машина с евреями», поэтому я просто процитирую его слова: «Музыку, которая впоследствии стала самым исполняемым хитом последних 25 лет, я написал в тюрьме. Ну, не совсем в тюрьме, а в казарме воинской части Внутренних войск МВД СССР в г. Александровка Белгородской области, где служил, охраняя зеков. Более всего эта мелодия была похожа на начинавшие тогда набирать силу итальянские хиты. Медленная такая, лиричная. До сих пор тешу себя надеждой, что найдётся какой-нибудь италоязычный поэт, который придумает к ней стихи. Это будет второе рождение «Поворота», который не стыдно будет исполнить или Тото, или Пупо.
Когда я рискнул предложить её для исполнения, Кутиков немедленно раскритиковал материал, говоря, что это нуднятина в стиле Макара. Потом попробовал сыграть её быстрее. «Да это же прямо «Иглз» какие-то!», – сказал обычно молчаливый Валера Ефремов».
Чтобы уточнить детали появления на свет суперхита «Машины времени» «Поворот», во время работы над этим материалом я позвонил Петру Подгородецкому. И вот что он мне рассказал в дополнение к изложенному в книге: «Если кого-то интересуют детали этой старой истории, то могу рассказать некоторые подробности. По крайней мере два моих армейских товарища – Саша Козловский и Олег Курятников могут засвидетельствовать то, что я придумал мелодию «Поворота» ещё в армии. Более того, Саша Козловский с этой песней в медленном варианте и с итальянской «рыбой» (так музыканты именуют имитацию текста на незнакомом языке. – А.Б.) проходил прослушивание на предмет исполнения роли Грэя в мюзикле «Алые паруса». И было это ещё до моего появления в «Машине». Потом уже я показал песню «машинистам». Было это в студии ГИТИСа, где мы записывались и репетировали. Наиграл мелодию на фортепиано. Кстати, если мне не изменяет память, 27 мая 1989 года на концерте, посвящённом 20-летию «Машины», я исполнял не только песню «Ах, что за луна!», вошедшую в двойной виниловый альбом, но и «Поворот» в медленном инструментальном варианте. И никто почему-то моего авторства не оспаривал…»
Любопытно, но с определённого времени (точнее, после выхода «Машины с евреями» в 2006 году) некоторые участники группы стали сводить роль Подгородецкого только к участию в аранжировке «Поворота». Это прослеживается и в газетных публикациях, и в литературе, в частности, в книге Михаила Марголиса «Затяжной поворот. История группы «Машина времени». Чтобы расставить точки над «i» в этом давнем конфликте интересов, напомню, что я историк и память у меня соответствует стандартам, принятым для этой профессии.
Итак, 1 сентября 1983 года, город Кишинёв, гостиница «Кишинёв». Утро. Мы с Александром Кутиковым сидим в его номере и дегустируем подаренную ему кем-то болгарскую «Мастику», разбавляя её водой и удивляясь тому, как она, будучи поначалу прозрачной, становится вдруг белой. По единственной программе телевидения идёт утренний повтор передачи «Спокойной ночи, малыши!» – очередное проявление советского культурного идиотизма. В кадре Филя и Хрюша. Филя спрашивает: «Хрюша, а как у тебя настроение?» Хрюша отвечает: «Знаешь, Филя, мне утром позвонила тётя Лина (Ангелина Вовк, ведущая программы. – А.Б.) и спрашивает, как у меня настроение. Я задумался. Думаю я и думаю, и чем больше думаю, тем хуже у меня настроение…» Кутиков восхищённо кричит: «Это же Борька Баркас придумал! Он не только поэт, но и на ТВ тексты пишет. Класс!» А потом разговор у нас зашёл о песне «Поворот». Подгородецкий к тому времени из «Машины» уже ушёл, так что мне кажется, что слова Кутикова относительно авторства музыки к песне можно считать объективными. Он сказал мне так: «Петька принёс мелодию, красивую, но медленную. Показал. Макар как-то холодно к ней отнёсся, да и мне поначалу она не понравилась. Но я решил, что если сыграть её быстрее, то будет хит. Попробовали, музыка всем понравилась. Андрюшка быстро сочинил текст. Вот, собственно, и весь «Поворот»…»
На самом деле мне кажется, что «войну приоритетов» все участники событий могли бы давным-давно прекратить. Я лично верю им всем: и Кутикову 1983 года, и ему же через четверть века, и Макаревичу, и Подгородецкому. Несмотря на то что кого-то из них подводит память, а у кого-то превалируют эмоции. «Машинисты» сделали великий хит, претендующий на вечность, а это дорогого стоит.
И вообще, если подвести краткий итог сказанному, то по-настоящему скандальными вопросы авторства песен «Машины времени» назвать нельзя. Иногда сами члены группы, возбуждённые внутренними конфликтами, провоцировали эти скандалы, но ясно только одно: Андрей Макаревич, которому принадлежит сама идея создания группы и который придумал подавляющее большинство хитов «Машины», в своё время совершил очень дальновидный поступок. Когда произведения группы никого не интересовали с материальной точки зрения, он не пожалел времени и денег для того, чтобы придать им официальный статус. Остальные участники «Машины» в те времена даже не собирались этого делать, не думая, что когда-нибудь в будущем смогут получить от этого дивиденды. Самое интересное, что и Макаревич об этом не думал, а просто хотел, чтобы хоть что-то из созданного официально осталось для потомков… Хочу вспомнить свой разговор с Макаревичем о старых песнях группы. 1982 год. Ночь, точнее, четыре часа утра. Мы с Андреем сидим на его кухне в доме №37 по Ленинскому проспекту и до хрипоты спорим. Я говорю ему: «Андрей, а почему ты не хочешь включить в программу блок из старых песен?» Он мне: «Да ты что? Время уже другое, музыка другая, люди другие… Для меня исполнять эти песни сейчас всё равно, что влезть в старые шорты!» Скольких усилий мне стоило убедить его понемножку добавлять в новые «концептуальные» программы древние, но такие любимые хиты… «Старые песни, хипповые сны…»

[внешняя ссылка]