Цепной рассказ 

...ужасающую картину - он увидел самого Эдварда Руки-Руки, чье поразительное уродство заключалось в том, что в место рук у него были руки. Он был агентом Симметричного Симулянта.
Внезапно у инспектора Гаджета отвалилась голова из папье-маше, костюм разлезся и из него, крича "Тысяча чертей, канальи", вылез Мне. Маскировка не сработала! Надо было приводить в действие план Б:...

Мне, Валера и инспектор меж тем рассуждали о нелёгкой судьбе гомосексуалистов. Происходило это в маленьком пивном баре в рабочем районе крупного баварского города. В то время как Мне и инспектор разговаривали, Валера изучал фахверки на стене. Все они были разные, и каждый раз, когда Валера замечал новую фигуру, он начинал кричать, тереться ботвой ананаса об асфальт и повторять форму фахверка.

- Вот скажите мне, инспектор: неужели им так трудно контролировать свой сфинктер?
- Думаю, всё дело в том, что сфинктер это совсем не сфинктер! Это аттавизм, раньше люди пользовались им как слоны пользуются хоботом: пощипывали травку, брызгались друг в друга водой...
- Вы хотите сказать, что, скажем, у питекантропов были хоботы на заднице?
- Да-да. Их было принято покрывать татуировками или раскрашивать. Цветовая дифференциация!
- Хм...
- Есть ещё такое расхожее выражение: сокращение сфинктера уменьшает жизнь Сфинкса на одну минуту.
- Сфинктер это детёныш Сфинкса?
- Думаю, да.
- В таком случае у меня вопрос.
- Я слушаю.
- Как связано разрушение носа Сфинкса с деятельностью сфинктера?
- Непосредственно! Только здесь всё наоборот, деятельность сфинктера разрушает нос сфинкса.
- Я думал, это время его разрушает. Выветривание.
- Ветер только посредник, он образуется во время работы сфинктера. Такой ветер называют ветром прошлого. Песчинки Сфинкса летят в ноздри туристов, проходят по кишечному тракту, достигают сфинктера. Так всё возвращается на круги своя. Ветер прошлого хоронит нос Сфинкса. Сбором песчинок по ту сторону мира занимаются специальные люди. И поверьте, их работа гораздо сложнее поисков иголку в стогу сена!
- Могу себе представить... Но если ветер прошлого рождается в сфинктере, то где рождается ветер будущего?

Валера увидел новый фахверк. Он поднял вверх обе руки, подпрыгнул и сделал колесо. На излёте своего трюка, когда Валера стоял на руках, и ботва ананаса была обращена к небу, раздался гром. Сквозь облака прямо между ног Валеры упал луч света потрясающей чистоты. Валера выругался матом, и из его задницы с диким сопением начал выходить воздух. Приятно запахло свежими ананасами.

- Я думаю в Валере.
- Как? У Валеры в сфинктере?
- Да.
- Валера у нас что избранный получается?
- Да нет. Просто пидарас.

ковыряя пальцем в носу Валера в эта время дабывал себе еду и не падазревал о своей голубокровости

Вдруг сверху на них упал ломтевоз и превратил их тела в ошмётки мяса и в кровавый туман.
Светало.

и влюбленные пары осторожно перепрыгивали через реки крови возвращаяясь с парковых скамеек домой после разнузданной ебли

Только на скотном дворе в небольшой деревеньке в предместии Чертаново старик Скальпелев продолжал тревожить сон коз и овец криками своей неохотно расчленяющейся жены. Смущенно прикрывая мозолистой ладонью свое бледное лицо от розовых лучей восходящего солнца и забавно щурясь, Скальпелев вынес из сарая охапку сена, бросил в кучу посреди двора и достал из кармана зажигалку...

...и тут увидел надвигающееся на него существо. Оно было большое, косматое с грязной свалявшейся шерстью. Существо подняло руки и зарычало "ПРЕВЕЕЕД!!". "Это же медвед.." - прошептал дедок, выронил зажигалку и потерялся где-то в обмороке.
"Достал уже прикалываться, Чубакка!" - сказал Хан Соло, вышедший из кустов, где он задержался чтоб поссать...

Мне сидел на унитазе, и уже целых 2 часа, поглощал, страницу за страницей, ПБУ №21. В соседней комнате за маленьким журнальным столиком сидел Валера и раскладывал пасьянс "Косынка". Инспектор на кухне жарил аладьи. Пузырящееся шипение масла и шлепки переворачиваемых аладьев аккуратно сочетались с шелестом страниц ПБУ; картонное шуршание засаленных карт Валеры окончательно достраивало причудлывый фракталл ритма, а ветер прошлого, периодически вылетающий из сфинктера Мне напоминал звуки горна, неожиданно возникающие под сводами готического собора, и срывающиеся от расписных куполов вниз, вдоль закрученных винтовых лестниц блуждать по подземельным лабиринтам монашеских катакомб. Бъёрк, которая в данный момент делала минет Валере, не выдержала и запела. Свистящий голос, подобно форели в бурном потоке горной реки, витьевато вплетался в узор ритма и уравновешивал его темп своей философской сказочной неспешностью:

Каждую ночь ты сидишь у окна,
О, Михаил Ман-дель!
Снятся тебе слава и блеск
Великих побед Авангарда!

Нажми на кнопку - получишь результат,
И твоя мечта осуществится!
Прочисти горло, идя на репортаж,
И может быть он сможет получиться!

И тут позвонили в дверь.
- Кто там? - Спросил инспектор.
- Это я, Мэтью Барни. Пришёл за сыоей блаженной супругой.
- А! Мэтью! Заходи. Она там Валере в хуй поёт. Как дела?
- Да так, помаленьку. Снимаю вот Кремастер.

Инспектор, Валера, Мэтью и его жена расположились в гостинной. Разлили коньяк, нарезали лимончик, и начали злобно подшучивать над Валерой. Валера обиделся и ушёл, и тогда между присутствующими началась уже вполне нормальная беседа:

- Этот твой Кремастер. Расскажи, что это такое.
- Это целый цикл из пяти моих фильмов. Все они тематически друг с другом непосредственно не связаны, хотя часто всплывают параллели. Скажем, в четвёртом фильме есть такой эпизод: одетый в шикарный белый костюм персонаж с лицом декадентской свиньи танцует степ в павильоне, расположенном высоко над морем. Время от времени три эльфа, похожие формой тела на культуристов, кладут ему в карманы прозрачные шары. Танцор протирает ногами в поле дырку и падает в море. В пятом фильме есть тоже момент падения жемчужин в воду. Кроме того, есть в «Cremaster 5» и эпизод, когда голый и возвышенный мужчина прыгает с моста в реку.
- И что это важно?
- Конечно! Диалогов и вообще человеческой речи в фильмах нет, музыки, правда, много. Эти фильмы сложно описать в двух словах. В них практически нет действия или сюжета, скорее, есть последовательность ситуаций, сцен. Всё снято в шикарном декадентском стиле, много пышных костюмов, гипертрофированных лиц и тел. Похоже на фантастический театр или оперу. Фильмы с одной стороны гипервизуальны – настоящий пир для глаз, но одновременно, если не прочитать предварительно сценарий, то легко пропустить важнейший момент.
- По-моему, хуйня какая-то.
- Скажем, в фильме «Cremaster 3» ключевой момент таков: молодой масон восходит по лифтовой шахте небоскрёба Крайслер. При этом он заполняет цементом инкрустированную деревом кабину лифта. Наконец, ставшая очень тяжёлой кабина срывается и падает вниз. Масон-ученик продолжает медленное восхождение. Ни темп фильма, ни его музыка, ни поведение героя не говорят нам, что только что произошло главное событие фильма – оказывается, молодой масон не довёл до конца ритуал посвящения, фактически его перепрыгнул, совершил преступление. За это он будет жестоко наказан. Но никакого преступления зритель не видит.
- Почему?
- Преступление в рамках ритуала тоже становится частью ритуала.
- А, понятно...
- На этом примере можно отметить несколько характерных для моей эстетики момента. Во-первых, это ошибка, сбой, неудача. Фильмы выглядят на редкость величественно и монументально, часто производят героически-напыщенное впечатление, большинство кадров устроено строго симметрично, что делает их похожими на фасады домов или на клумбы цветов. Кстати, архитектура (и вообще архитектоничность) играет в этих фильмах крайне важную роль. И вот в этом, казалось бы, замершем в своём величии мире непрерывно происходят сбои, имеющие самые фатальные последствия.
- Блять, заебал!
- Второй важный момент – это ритуальность происходящего. Кажется, что каждый фильм, каждый его эпизод – это какой-то ритуал, псевдосакральное действие.
- Сукамэтью, заткнись!
- Молодой масон серебряным мастерком цементирует крышки бензобаков пяти лимузинов Крайслер. После этого эти пять лимузинов (построенных в 60-х) танцуют в фойе небоскрёба геометрический танец – с ревом газа, скрипом тормозов, оставляя чёрные полосы на блестящем полу, - и плющат чёрный автомобиль производства 30-х. В автомобиле-жертве находятся труп бессмертной девушки и живой орёл. Процесс уничтожения чёрного автомобиля идёт полфильма – это одна из нескольких его линий. В результате, автомобиль сплющивают в комок стали размером с кулак. Его в качестве кляпа вобьют в беззубый рот молодого масона-предателя.
- Эй! Мэтью Барни, ты что дебил?!
- Такого рода ходы очень напоминают сюжеты Владимира Сорокина, в его книгах тоже совершаются абсурдные, гротескные, но далеко не бессмысленные ритуалы. Правда, у Сорокина, наворочено всего куда больше и гуще. Несмотря на свою кошмарность и барочность, цикл Cremaster всё-таки довольно минималистичен, пустынен и, я бы сказал, стерилен.

Мне вышел из туалета, и голый, уселся рядом с Бъёрк. Мэтью продолжал:

- Для меня очень важен и мотив постепенного, но неостановимого продвижения вперёд, восхождения, преодоления абсурдного и, по всей видимости, бесконечного препятствия. Эта дурная бесконечность воскрешает в памяти некоторые рассказы Кафки. Параллельно идёт несколько действий, то есть несколько ритуалов, которые между собой каким-то не очень очевидным образом синхронизированы. Гипнотическое воздействие, однако, эти фильмы не производят, скорее – устрашающее.
- Как интересно. О чём это он?
- Я уже не понимаю. Он ебанутый!
- Весь пятичастный цикл является своего рода холмом – подъёмом и нисхождением. В виду имеется что-то вроде характерного для эпох романтизма мотива героического взлёта и последующей гибели героя. Лейтмотив взлёта и падения представлен в виде сокращения и расслабления мышцы-кремастера, которая и дала название всему циклу. Кремастер – это мышца, которая сокращает мошонку мужчины.
- Валера! Иди сюда! Тут про педерастов чё-то говорят!
- Но нельзя думать, что грандиозный сериал имеет, таким образом, фрейдистски-сексуальное истолкование, скорее, я создал не лишённую маньеризма и параноидности интерпретацию мифа о сотворении мира. В развитии зародыша есть момент, когда пол – то есть сущностно важная характеристика будущего человека - ещё не определён. Пол (то есть характер половых органов, их геометрия) зависит от цепи случайностей. Эту цепь можно рассматривать как катастрофу, которая накладывает клеймо на всю последующую жизнь. Вот эту цепь случайностей и иллюстрирует цикл Cremaster. Схематичные изображения яичников и семенников время от времени в том или ином виде всплывают в каждом фильме.
- Давай, заканчивай!
- Я часто задумывался над таким вопросом: каким мог бы быть визуальный символ 90-х годов? Обычно называют Терминатора или фильмы Квентина Тарантино, иногда приходит на ум фильм «Матрица»... или потные рэйверы... дескать, это типичные 90-е.
- О-о-о-о-ой бли-а-а-а-ать!
- Есть в третьем Кремастере такой кадр. Мужчина и женщина стоят тесно друг к другу, но они друг другу совершенно чужие. Мужчина и женщина голые, на них надеты лишь белые фартуки, они стоят к нам в пол оборота. В окровавленном рту мужчины (или лучше сказать – монстра, его играю я сам) зажат шёлковый розовый платок. Зубы выбиты, вместо них – чёрные коготки. Тело его бледно и покрыто красноватыми венами. Взгляд безумен и суров. Волос ни на голове ни на теле нет. На ногах – прозрачные женские туфли. Он похож на кошмарного восточного воителя и на зародыша одновременно. Его спутница красива и строга. Её играет модель Эйми Маллинс. Она инвалид, ниже колен её ноги кончаются, культи вставлены в прозрачные как бы стеклянные протезы, изображающие женские ноги в туфлях.
- Что тут скажешь?
- Мне вот уже некоторое время кажется, что мои фильмы выражают дух нашей не лишённой чудовищного маньеризма и патологии эпохи.
- Нда... Умеешь мозги трахать! Инспектор вон. Так тот вообще уснул.
- У меня есть идея! Давайте его щас побреем и отрежем левое ухо, а в жопу...
- Да разъебись ты об стену, режиссёр хуев!
- Но можно ведь...
- Заткнись я сказал!

И тут экран ушёл во мрак, создав у зрителя впечатление, что прошла уйма времени. Вскоре в правом верхнем углу появился лого МТВ, и на экране замелькали кадры из клипа про белые кораблики...

михал иваныч не сразу понял что с ним произошло, но потом распереживавшись выронил пульт из рук и стал маршировать вокруг телевизора, выкрикивая лозунги разжигающие интернациональную рознь, а также неоднократно объявил себя победителем войны полов, потом вскочив на раненого вороного коня и 3 дня скакал по направлению к государственной границе, где был задержан сторожевым псом и выдворен за пределы родины как лицо не имеющее национальности.

В это время, натирая канифолью Страдивари свой любимый костюм ананаса, Валера размышлял над тем, где взять еще карт, так как Косынка полностью разложилась и сгнила. Отложив костюм в фамильный сундук, он решил послушать о фильме "Кремастер". Валера загорелся идей снять независимый фильм "Жизнь глазами ананаса", в котором обязательно должны были бы фигурировать ковбои-гомосексуалисты, жрущие пудинг.
Выключив разложившуюся, кишащую трупными паразитами Косынку, он врубил Блокнот и стал писать следующее:
"Родился на улице Герцена, в гастрономе №22. Известный экономист, по призванию своему библиотекарь, в народе колхозник, в ма..."
Вдруг он вздрогнул, вспомнил о плагиате, стер все и начал заново:
"Ананас, ананас, многа нас а он - атас".
Подумав, что это неактуально и политически неверно, он стер написанное. Муки творчества не покидали Валеру. Он твердо решил что напишет потрясающее монументальное произведение для экранизации на Тетрисы.
Тут зашел Мне и с воплем "Что херней страдаешь, холоп!?" вырвал клок ананасной ботвы из головы Валеры. Валера закричал и побежал жаловаться в Комитет по правам фруктов и овощей.

В жизнь Мне пришла любовь... И не весенний сатириаз, а настоящая - всепоглощающая и безкорыстная. Светлое чувство защемило грудную клетку в тиски-объятия, и мир стал совсем другим: не было больше Валеры, не было Мэтью Барни, не было Бьёрк, не было инспектора,- всё это в прошлом, а теперь есть лишь Она.
Она как всегда опаздывала, то ли характер ей не позволял прийти вовремя, то ли время ускорялось в ожидании её появления, но измученый Мне, в майке с цифрой "6" на груди, уже два часа стоял с цветами под керосиновым фонарём. На ладони его была татуировка со стихами:

Теперь у Меня есть Ты:
Кому есть дарить цветы,
Есть с кем листать листы,
И поджигать мосты.

Теперь у Тебя есть Я,
И мы не просто друзья.
Я вылился за края -
Она, я люблю тебя!!!

Керосин сгорал, воняло, отчего Мне вынужден был надеть распиратор. Вдруг, мирно шевствующий мимо человек высокого роста остановился и посмотрел на Мне. Мелкими шагами он подходил ближе и ближе, щурясь своими карими глазами и почёсывая правую щёку. Взгляд его становился всё пристальней, и Мне было уже как-то не по себе - так бывает, когда видишь хачика за рулём... Прохожий подошёл вплотную, нагнулся и прошептал Мне на ухо:

- Вот тебе и пиздец...
- Что?!
- Поймёшь потом.- Улыбнулся прохожий и ушёл. В поле зрения Мне показался знакомый силуэт. Это Она! Короткостриженная элегантная особа, невесть как попавшая в этот грязный волчий мир, шагала лёгкой поступью, беззаботно махала руками и улыбалась. Она была божественна. С сумасшедшей искоркой, её глаза блестели как зеркало на солнце, и в этом свете хотелось утонуть, хотелось разбежаться, прыгнуть через голову, красиво приземлиться и вручить букет прекрасных катаракт, ярко и красиво раздувшихся после полёта, хотелось жить, слушать и слышать музыку жизни, медленно качаясь на волнах её вибрации. Но что-то не так. Она перестала улыбаться и заплакала!

- Если это не слёзы счастья - перестань!
- Да,- всхлипнула Она - это они...

Взявшись за руки Мне и Она отправились в музыкальный магазин. За прилавком стоял аутичный дядя среднего роста. Он о чём-то сосредоточено думал и заметил парочку не сразу, хотя они и стояли прямо напротив него.
- Здравствуйте, Друзья. - Сказал дядя. - У мик... Гм... - Он прокашлялся и замолчал.
- Нам бы чего-нибудь свежего.
- Передний край музыки?
- Не совсем.
- Есть свежие звуконосители с оркестром малазийских слонов под управлением японских детей.
- Э... Мы хотели бы...
- Кёльнский саунд? Берлинское молчание? Финские гуделки?
- Может выслушаете для начала?
- Не думаю. Есть актуальный психо-фолк с атлантического побережья. Новый хип-хоп...
- Нам для расширения сознания!
- Что-то избитое или может быть посвежей?
- Можно и посвежей.

Дядя залез под прилавок и достал баночку с таблетками.

- Так бы сразу и говорили! С вас 700, копию чека?
- Да, пожалуйста.

Продавец вручил Мне прозрачную баночку с разноцветными шариками и копию чека. На ней было написано: отпустил кассир Горохов 8. Она спросила:

- Ну, что будем слушать?
- Щас разберёмся.

Они зашли в музыкальную примерочную и сели за стол. Мне достал жёлтую таблетку с надписью Шпонгл, а Она - зелёную с Animal Collective. Проглотили, запили...
Мир начал переливаться радужными красками, на полу появилась вода, а ножки стола обвил разноцветный треугольный плющь. Потолок кабинки раскрылся и Она увидела звёздное небо: вот созвездие арфы, вот его главная звезда - Гагарин, вот Орион, а вот Белка и Стрелка. Как хочется быть там! Она взмыла в воздух, и со скоростью звука начала кружиться вокруг межгалактического звездолёта Карпаты-87. Звездолёт, подчиняясь неведомым законам физики, вдруг завертелся и, оставляя за собой мерцающую дымчатую спираль, покинул нашу галактику.
Мне видел тоже самое небо, но лететь решился не сразу - он решил посмаковать момент, и только на высшей точке эйфории маленьким сперматозоидом выстрелить в небо. И вот он дождался: ему было уже так хорошо, что оставалось умереть, золотые нити удовольствия пронизывали все сенсоры его тела, Мне сжался в пушистый метеор и нажал кнопку "Пуск" на катапульте. Раздался щелчёк и на сверхбыстрой скорости Мне вмялся в потолок. Посыпалась штукатурка, а в глазах заискрились летящие по элиптической орбите циркули и мастерки.
- Сукамассоны! Опять подсунули какую-то хуйню. - Подумал Мне.

- Анафилактический шок. Вы что ему кололи?
- Ацидофилин. Он сам приказал.
- Что-о? Ацидошто? А-Ци-До-Фи-Лин? И что?! И что с того, что он приказал!?
- Он же академик, он же лучше нас всех с вами, вместе...
- Был академиком! БЫЛ! Он уже полгода под наблюдением. Шизофрения. Начальная стадия... Была.

Что за бесовство такое... - Степан заворочался на печи. Третью ночь такие сны снятся, аж в пот бросает. - Слова какие мудреные. Филин какой-то... начальная стадия была... Чего была... А прошлой ночью еще было слово - Ракета. Эх сенокос, будь он неладен. Совсем с ума сведет. Дождя бы не было...

Туманный альбион. Нет ничего кроме тумана. Слышно лишь как где-то в далеке скачет лошадь. Топот копыт становится всё более различимым, и ясно, что вот-вот на сыром зелёном холме покажется всадник.
Он медленно приближается и вот уже виден его шлем, видны плечи, блестящая кольчуга, виден кожанный пояс и позолоченная рукоятка меча. Но чего то не хватает...
Наконец на холме полностью вырисовывается гордо восседающий на воображаемом коне Мне. Его аристократичный взгляд устремлён в даль, а подбородок - вверх. Сзади неуклюже бежит Валера в костюме ананаса и стучит двумя половинками кокоса. Мне осаживает лошадь и останавливается. Он медленно прикладывает ко лбу руку и смотрит вокруг. Сначало направо, затем налево. Вдруг вдалеке он замечает чей-то замок...

Да! Мне все-таки нашел Святую Вилку Грааля!
Но пустят ли его внутрь похабные французы?
- Убирайся, грязная английская свинья! Твоя мать была хомяком, а от твоего отца несло самбуком! Мы снова забросаем вас животными! - кричали они с городских стен.

Вдруг Валера подпрыгнул, закричал и написал ботвой ананаса на земле первый куплет гимна Ямайки:
Eternal Father bless our land
Guard us with Thy mighty hand.
Keep us free from evil powers
Be our light through countless hours
To our leaders, Great Defender,
Grant true wisdom from above
Justice, truth, be ours forever,
Jamaica Land we love.
Jamaica, Jamaica, Jamaica
Land we love.

Шокированные французы уехали на Ямайку в вагоне-ресторане, предварительно открыв пенопластовые ворота.
Мне смело шагнул сквозь них, а за ним последовал и Валера.
Вышли они у метро - у метро их ждал старый друг.
- Привет братуха! - сказал ему Мне.
Старый друг со всего размаха пнул Мне в живот.
- Че не понял?
- Уголовный розыск!
Мне видит - вокруг уже трое!...