High Contrast ! 

High Contrast

Ему нравится Radio 4. Ему нравится Radio 3. Он не любит Radio 5 и по той же причине спорт. Он учился в киношколе, живет в Кардифе и фактически только ночной жизнью. Победили бы мы в номинации «Высказывание года», если бы сказали, что Линкольн Баррет, более известный как High Contrast, не обыкновенный джанглист? Возможно. Победили бы мы в номинации «Прописная истина года», если бы сказали, что High Contrast страшно талантлив? Определенно. Откуда мы это знаем? Его последний альбом – он просто кишит хитами.

Один мимолетный взгляд на обложку нового альбома High Contrast’a «High Society» и вы понимаете, что это не обычный junge-альбом. На ней фото High Contrast’a – и где? – на крыше с видом на урбанистический пейзаж Лондона. High сидит прямо по центру одетый в смокинг, лаковые туфли, потягивая мартини. ”Это логическое продолжение первого альбома”, объясняет он Knowledge, сидя в офисе Hospital Records, ”который был моим вступлением – мною неопытным. Первый альбом был всего лишь мною в моем уличном прикиде, сфотографированном откровенно. Новый альбом – мой мир, в который попали вы. Он необычен. Он пытается бросить вызов стандартной интерпретации стиля, ассоциируемой с drum’n’bass-музыкой. Что такое drum’n’bass ?”

Будет ли этот год хорошим, если вы заинтересованы вопросом: “Что такое drum’n’bass ?”. Будет удачным, если вы заинтересованы в значении танцевальной культуры, в том, что она говорит и подразумевает, так же сильно, как ощущаешь это на рейве. Сначала Inperspective (лондонский intelligent d’n’b – лейбл, известный своими вечеринками Technicality – прим. ред.) изменили ритмическую структуру. Clownsteppers заявили о функциональности музыки. Тогда John B пренебрег правилами, погрузившись в транс, електро, комедианство, тени для век и уложенные лаком волосы. Но сейчас Линкольн, открывший для себя junge лишь в конце 90-х, начал устанавливать новые границы, попутно соблазняя нас новыми мелодиями.

“Мне нравится философия. Я фанат Radio 4”, говорит High Contrast, “…и Radio 3, потому что они вещают классическую музыку. В основном я слушаю их, а также некоторые радио-шоу на Radio 1. Radio 5? Нет, мне не нравится спорт. Футбол я нахожу неинтересным и визуально не стимулирующим. Вся иконография футбола чужда мне” (Наш человек!!! – прим. ред.).

“На меня повлияли многие вещи, которые были сказаны людьми из высшего общества. Я всего лишь хочу сказать, что для drum’n’bass – музыки не существует классовых различий. Я действительно против классовой системы. Думаю это ужасно – различие между высшим классом – меньшинством, и громадным рабочим классом, а также растущим подклассом. Такое несоответствие не должно существовать ни сегодня, ни в любые другие времена”.

Здорово видеть, как джанглист наконец признает, что хоть джангл – сцена и вышла из рабочего класса, средний класс и высшее общество влияют на нее. И если у них есть влияние, то почему оно не признано? Истинный дух acid-house, объединивший в танце всех, независимо от пола, расы, класса и сексуальной ориентации, никогда не ставил условия: “средний/высший классы рейверов должны отречься своих корней”.

“Многие джанглисты не придают значения тому, что они из семей средней прослойки населения. Моя мама родом из Valley (?), мой отец вырос в имении консула и имеет живописное прошлое. Что же сделало меня таким, какой я есть? Я всегда знал, что я не принадлежу ни к какому классу. Я не нахожусь во власти стереотипов. Я играю с существующими понятиями идентичности”.

Чтобы выразить свои идеи, Линкольн использует любые средства, имеющие отношение к его музыке. “Я провожу очень много времени, подбирая имена к трекам”, объясняет он. Это необыкновенно. Для большинства продюсеров имена композиций не столь важны. “Для меня название каждого трека существует в определенном ракурсе – является ли он уместным для меня и несет ли он какой либо смысл. Я трачу много времени, обдумывая, какие образы и слова ассоциируются у меня с музыкой. Я проигрываю мелодии в голове, а затем пробую найти звуки, соответствующие всему этому – могут пройти годы. Трек “The Persistence of Memory” – это короткая история, написанная Исааком Азимовым которую я прочитал, когда мне было 8 лет. С тех пор эта фраза не давала мне покоя…”

Кроме классовых вопросов, темы, волнующие High Contrast’a – это время и память. Он говорит, что “The Persistence of Memory” явно ссылается на звук “Circles” Adam’a F середины 90-х: “Я пытаюсь возродить классический jungle - звук. Все, что вдохновляет меня – это прошлое jungle, которое интригует, ведь мне было 10 лет когда родилась эта музыка. Впервые я попал на jungle – вечеринку в 1998 году, так что это – все, что я выучил из истории jungle. Я предпочитаю слово “jungle” имени “drum’n’bass” – это дань памяти”.

На сцене с безвозвратно уходящей дабплейт – культурой, где музыка безжалостно поглащяется, где лучший дабплейт – это новый дабплейт, где треки в mp3 появляются до выхода на виниле, интересно наблюдать, как проюсер вдохновлен прошлым собственной сцены. Прошлым, главным образом которое он не переживал непосредственно, но впитал со старыми треками, микстейпами, книгами, наподобие All Crew, и, возможно, общей jungle – историей. Всего лишь вслушайтесь в начало трека “Yesterday’s Colours”: “Я помню каждую частичку этого…” (“I remember every bit of it…” – ориг.). Его вдохновляет не только прошлое, но и наблюдение за сценой со стороны.

Будучи подростком он учился в киношколе, несомненно собираясь стать режисером. Но по мере обучения он утратил веру в дело. “Я хотел быть режиссером, но разочаровался в этом”, говорит он. “Меня пресытила линейность сюжетов современного кино. Музыке не приходится быть историей. Это позволяет создать настроение, не опираясь на начало, середину или конец трека. Я пытался отойти от сюжета, хотя и брал во внимание концепцию, но все равно не зависел от образов, механики диалогов и установленных рамок – потому что музыка не имеет посредственного отношения к этому”.

“Также я был разочарован британской киноиндустрией. Она славилась в течении многих лет, но сейчас ее почти не существует. Голивудские фильмы 70-х – вот их никто не имеет права касаться! Освобождение (Deliverance), Водитель такси (Taxi Driver), Французская связь (French Connection), Заклинатель (The Exorсist), Заводной апельсин (Clockwork Orange): смехотворное количество поистине хороших фильмов…”

Соединив воедино свои этику и принципы, талант к зодчеству и любовь к хорошему настроению, времени, памяти и образам, студент киношколы High Contrast начал писать jungle. На разогреве у London Electricity на одной из местных вечеринок в Кардиффе, Линкольн понял, что у них общая основа. Когда на следующий день они пришли в студию Catapult records, где работал Баррет, он проиграл им пару ранних демо-треков. Он подписал контракт на альбом до того, как закончил киношколу. Его четкое восприятие как музыки, так и кино, должно было сделать его уникальным на jungle-сцене.
“Звуки которые я рисую – это кинематические звуки – звуки, которые я вижу в голове”, объясняет он. “Саундтреки – это то, что я покупаю больше всего с тех пор, как был ребенком. Я нашел точки соприкосновения классической музыки, саундтреков и drum’n’bass. Здесь не главенствуют поэтические или вокальные структуры и не так много стилей, подобных им”.

Продюсеры, находящиеся вне сцены, считают, что одна из слабых сторон drum’n’bass – инструментальный характер. Да, это слабая сторона в коммерческих треках – вот почему в них часто используется вокал, но завоевание рынка никогда не было целью для drum’n’bass-музыки. Только вот несостоятельность инструментальных треков является следствием необразованности так называемых “d’n’b artists”. Для Линкольна сила jungle в его инструментальной сущности. “Звук не зависит от языка, он обходит это. Звук вообще многому не подчиняется”. Неважно, на каком языке вы говорите и в какой стране живете, вы напрямую обращаетесь к большему количеству людей. Так что вместо создания альбома вокальных треков, которые могли бы уничтожить настроение, которым он наслаждается, Линкольн делает альбом инструментальных гимнов, используя сэмплы, графическое оформление и образы.

Он также использует видео. Несмотря на его недавний кризис веры, High Contrast снова полюбил фильмы. В данный момент он пишет сценарий, снимает, занимается режиссурой видео для его нового сингла “Racing Green”. Видео представляет собой видоизмененный фильм Стенли Кубрика “The Shining” и снимался в музее Кариффа и городской мэрии. Клип начинается со съемок маленького мальчика, сына двоюродного брата Линкольна – Джейка, который катается по дому на трехколесном велосипеде. Он возится с игрушками и на полу появляется лента с надписью “Racing Green”. Он вставляет ее в кассетный плеер и попадает в мир “High Society”. “Я думаю, что The Shining – темный фильм, поэтому я снял легкую детскую версию. Взял все мрачные моменты и сделал их светлее. Это было довольно сложное видео, так как визуальные картины, рисуемые мною довольно мрачны, а моя музыка поднимает настроение и светла, так что было нелегко найти идею для клипа. У меня бы получилось снять видео для музыкантов на Ram или для Dillinja”.

“Звук и видео я сопоставляю как позитивное негативному. Видео – темнота, а звук – свет для меня. Это мое собственное восприятие всего этого… Я рассматриваю звук как более чистую форму, в некотором отношении менее предрасположенную к предубеждениям. Звук более близок к истине, а визуализация подобна лжи.”

Contrast Facts:

- Когда он начал играть, он одновременно был МС: “я пробовал делать все”
- Его первая вечеринка состоялась в Ньюпорте в 1998: “Промоутер убрал меня после получаса игры, так как это было ужасно, и вернул на танцпол r’n’b”
- Самый прогрессивный трек на альбоме – это “Angels and Fly” с участием новой девушки garage-MC Nolay: “Я хотел сделать гибрид между d’n’b и hip hop. Я не думал, что это будет звучать так здорово”
- Он также замечательно продюссирует hip hop
- Он говорит, что необязательно иметь дорогостоящую студию, чтобы написать альбом: “Первый альбом был написан на обычном PC с hi-fi акустикой в качестве мониторов. Вы можете сделать то же самое”
- У него необычный распорядок дня: “Я просыпаюсь в 4 часа вечера, а затем до 7 утра работаю с компьютером”

Источник: Knowledge Mag. Issue #не помню.
Перевод и редактирование: Aleks “sprite” Aima