Мост 

(до кия букаф)

Жирная муха билась между старыми деревянными рамами. Черная клякса то успокаивалась на пожелтевшей старой краске, то вновь взлетала и в очередном бесплодном пароксизме со всей яростью бросалась на непоколебимую застывшую твердь. Сквозь соседнюю открытую фрамугу в пыльный кабинет вплывал чарующий, напоенный весенним солнцем весенний воздух, от которого хотелось бежать, прыгать, смеяться, но уж никак не слушать физические умозаключения Галины Родионовны.
Женя мечтательно глядел в озаренное волшебным розоватым светом окно и дремал, уронив голову на руки, поминутно поглядывая на часы. Длинная стрелка предательски медленно ползла к цифре 3.
- Жека, -послышался заговорщический шепот с соседней парты. – Жека, б**!
Женя встрепенулся и, отлепив приставшую к ладони тетрадку, сел оглядываясь.
- Жека! – повторил Макс, - Ты чо, спиш?
- Что? – спросил Женя, пригибаясь к парте.
- Скорей бы закончилось, да? – улыбаясь спросил Макс.
Женя скривил лицо. Нужно было, конечно, ляпнуть что-нибудь особо забористое, но в голове гуляли остатки так и не пришедшего сна.
- Остопи****ла старая метла, гыгы! – хохотнул Макс.
- Задние, урок еще идет! Не заставляйте меня к вам подходить! – крякнула где-то вдали Галина Родионовна.
Макс, скорчив на прощание страшной лицо, углубился в учебник, а Женя медленно повернулся обратно к окну, подперев голову рукой.
Солнце роняло на коричневый пол волшебно-золотистые лучи, в которых весело плясали пылинки, медленно улетая куда-то в неизвестность. Женя зачарованно следил за их хороводом, практически впадая в транс. Ну кто придумал учиться в мае? Это насилие и, наверняка, противоречит Женевской конвенции. Господи, когда же….Звонок! Проснувшись где-то в глубине прохладных коридоров, он нарастал, проникая в каждую клетку тела, и вот ему уже вторил далекий глухой топот сотен ног. Шум коридоров, крики и смех, толкотня на лестнице и тяжелая входная дверь. Солнце. Солнце ударило в глаза, окутав розовым туманом, и тепло яркого, весеннего дня приятно озолотило кожу.
- Ну п***ец, думал, умру я от этих фотонов, - гаркнул под ухом Макс. – Ты куда сейчас?
Куда? Какая разница – куда, когда вокруг такая благодать? Да хоть на край света, лишь бы там тоже светило солнце, дул свежий ветер с реки, а впереди было еще и целое бесконечное воскресенье.
- Не знаю, - ответил Женя, потягивая шею в ожидании щелчка и вдыхая пьянящий аромат приближающегося лета. – А ты?
- Пойдем по пивасу? Вариант развития, а? – лыбился Макс. – На реку пойдем, посидим, чо домой переться?
Почему бы и нет. Холодные бетонные блоки и прохладная тень гиганта-моста, запотевшие влажные бутылки с отставшими этикетками, шорох воды у самых ног и не сравнимый ни с чем речной озон. По одной. Иначе мама наверняка заметит. Но пока только тишина. Странно говорить о тишине, когда над головой грохочет на стыках секций моста бессчетное число колес, гудят и рычат машины, а над рекой летит далекий крик сирены с какого-то маленького катерка. Но тишина была, та самая удивительная отстраненность от городской суеты, которая не дает сойти с ума в этом урбанистическом аду.
- Светка-то с Борей щас трется, прикинь, - прервал молчание Макс. – Шалава…
- Ага, - пробормотал Женя. – Мне, знаешь, лихо пох**.
Макс привстал на камне. Женя, в отличие от него, практически никогда не матерился. И не курил за углом школы на переменах, плюясь на ступеньки черного хода, и даже уроки не прогуливал и не терся с местными «риальными» пацанами из соседних дворов. За это Макс называл его за глаза ботаном и иногда даже лохом, но дружил и считал лучшим другом, тем более, так оно и было.
- Трется. Пусть трется, - поглаживая щеку ответил Женя, и подумав, добавил. - П**да.
- Тебе р_и_а_л_ь_н_о наплева-ать? – Макс вскочил на блок, отряхивая джинсы и рукава рубашки. – Ты ж стихи ей писал? Ненене, ну это по-мужски, респект… Не стоило тебе тогда за нее врубаться, ага.
Женя приложился к горлышку и откинулся назад на локтях. Врубаться...ну-ну. Может и не стоило.

…- Жека, чо-то рамс по-моему, - прибежал один раз на перемене Макс.
Женя сидел за партой, вчитываясь в превратности органической химии. Противный холодок пробежал по спине. Неприятности, он это чувствовал.
- Что? – просто спросил он, повернувшись к запыхавшемуся Максу.
- Арман в коридоре тебя ищет, на первом этаже, - глаза Макса от возбуждения готовы были выскочить из орбит. – Он щас пошел с пацанами покурить, сваливай по-тихому, наверное, ага?
Арман был одним из «риальных», мелкий противный то ли армяшка, то ли дагестанец. Один из тех бездельников, что, закончив школу, продолжают годами отираться в коридорах, собирая вокруг себя свору таких же уродов, одаривая их своим безмерным авторитетом. Женя прекрасно знал, зачем его ищет Арман. Из-за Светы, да, точно из-за нее. Страх холодной змеей заполз под свитер. Женя совсем не умел драться. Да, он был больше Макса, и больше Армана, и вообще, больше всех в десятых классах, эдакий безобидный здоровяк, вечно погруженный в свои мысли. Но про Армана ходили нехорошие слухи…
- Что это мне сваливать? – сказал Женя, глубоко вздыхая. – Еще два урока.
- Ну смотри…в принципе, может просто поговорить хочет…Ты если чо, не сцы, брата-ан! - крикнул Макс, падая на свой стул. В классе засмеялись. Может быть, просто так, но Женя был твердо уверен – над ним.

- На стадион иди, - сказал один из одиннадцатиклассников, тусовавшихся на крыльце, выдыхая клуб морозного воздуха. – Ссыш? Хахаха!
Оставив вопрос без ответа, Женя пошел вокруг школы, яростно сминая ботинками снег.
На поле уже собралось человек пятьдесят, некоторые что-то оживленно обсуждали, разбившись на кучки, кто-то просто стоял в ожидании развития событий. Отдельной группкой стояли девочки, о чем-то шепчась и периодически громко смеясь. Все взгляды были устремлены на Армана, он молча курил, присев на корточки.
Женя появился из-за угла, по толпе пробежал легкий гул, и разговоры стихли. Арман не шелохнулся. Женя приближался к толпе.
- Здарова, смертник! – крикнул какой-то прыщавый паренек из толпы, кто-то засмеялся. Арман все сидел и молча курил, глядя на Женю. Женя остановился в нескольких шагах от него, толпа зашевелилась, образуя полукруг. В задних рядах Женя заметил оживленно жестикулирующего Макса, кивающего на Армана.
- Свете ты пищишь? – сплюнул на снег Арман, поднимаясь, стряхивая снег с кожаных туфель и закладывая руки за спину под расстегнутую короткую дубленку. Стоя он был на голову ниже Жени.
- А что? – спросил, опуская глаза, Женя.
- Тэбя чо мама-папа не учили старщим на вопросы отвичать, а? – возмутился Арман, подходя к Жене вплотную. Иногда казалось, он нарочно коверкает слова. – Ты чо вие**ваешся, с**а?
- Нет, я не вые**ваюсь, - тихо ответил Женя, отступая на шаг и сжимая кулаки.
- Чо ти сказал? – Арман подошел еще ближе.
- Я сказал: нет, я вые**ваюсь, - ответил Женя, поднимая глаза.
Острая боль пронзила низ живота, Женя слегка наклонился, не издав ни звука, и поднял руки. В тот же момент что-то громко бумкнуло в голове, вокруг потемнело, и слезы сами брызнули из глаз. Женя, шмыгая носом, упал на снег.
- Пи****с, би**ть, - крикнул Арман, и квадратный носок с силой вонзился в бок Жени, вызывая судорогу по всему телу. Толпа загудела, Женя, сдерживая душащие, непонятно, откуда взявшиеся слезы, перевернулся на живот и прижал руки к бокам, защищая ребра. Тут же последовал удар в поясницу. Женя взвыл, скорее от обиды, чем от боли, и тукнулся лицом в снег.
- Чо, панимаеш теперь, как со старщими разговаривать? – Арман снова пнул Женю. – Это тебе за нивежливасть, хэ. А будищ к Свете приставать, я тебя зарежу, с**а!
Женя лежал на снегу, ожидая новой боли, тело ныло от ударов, а толпа все гудела вокруг.
- А ви х**и стоити? – Спросил Арман, со всей силы впечатывая ботинок Жене в плечо. – Пи****и пи***са, пи****и!!!

Снег захрустел, и Женя почувствовал слабый тычок с другой стороны. Разгоряченная толпа двинулсь к Жене, осыпая его градом ударов. Кто-то бил слабо, просто за компанию, а некоторые чуть ли не прыгали на нем с криками «На! На!». Женя уже рыдал навзрыд и судорожно вздрагивал при каждом ударе. «На! На, пи***ас!». Страшный оглушающий удар в ухо снес вязаную шапочку с головы. «На! На!». Острая проникающая боль в копчике. «На, с**а!!!» Арман где-то прямо над ним просто заходился в крике. Женя пытался приподняться, но тут же кто-то бил его в спину, впечатывая в снежное месиво. Кровь из разбитого лица грязными кляксами раскрашивала белый снег, но это, казалось, только заводило школьников. В очередной раз поднявшись, Женя повернул голову, ища путей к бегству, но все, что он увидел – это большой черный ботинок, летящий ему в лицо. Ботинок с блестящими заклепками для шнурков и красными буквами на подошве. Он впечатался прямо в переносицу с противным чмоканьем и хрустом, рождая сноп искр в глазах. Да, таких ботинков много, но Женя мог поклясться, это был ботинок Макса.
- Что вы делаете?!! Убьете!!! – закричала какая-то девочка. – Вы дураки что ли?
Еще удар, и толпа схлынула. Испугались. Хруст снега и голоса под сотней ног постепенно затихал вдали, а Женя все лежал посреди утоптанного футбольного поля, уткнувшись в холодный снег лицом, и плакал...

Женя поморщился, отгоняя неприятные воспоминания, и еще раз приложился к бутылке. Жаркое солнце, выглянув из-за черного пролета моста, ударило ему в глаза.
- Жека, смотри! – крикнул Макс. – Вон там, где опора кончается. Видишь?
Женя поднял голову и тоже заметил большую ржавую решетчатую дверь, запертую толстой проволокой, пропущенной сквозь ушки и закрученной винтом.
- Это техэтаж. Там кабеля, наверное, идут, и тяги всякие.
- Там, говорят, наркоманы тусуются, - Макс подбежал в пологому основанию опоры. – Полезем?
- Наркоманов посмотрим? – усмехнулся Женя.
- Да ну на, какие наркоманы? Днем там их нет всяко. Полазим, оттуда наверняка на бык можно выйти, посреди реки. Посмотрим, ага?
Женя последним глотком допил остатки пива. Двигаться не хотелось, вообще. Никогда больше.
- Давай не полезем, а? Измажемся, как черти, да и заметят – задницу надерут.
- Чо, зассал? Хыхы! – Макс уже взбежал по бетонным плитам к самой двери. – Помоги, тут проволоку отмотать - пять сек.
Женя нехотя поднялся с блока и поднялся к Максу. Длинные концы проволоки, и правда, поддались без особого труда. Ржавая пыль покрыла ладони.
- Бл**ь, я рубашку измараю стопудов, - сказал Макс с усилием проворачивая дверь на ржавых петлях. – Огого!!! Да тут пи***ц как здоровско!
Поднявшись по железным перекладинам лестницы друзья увидели рыжие от ржавчины галереи технического этажа моста, длинными стрелами уходящие на другой берег.
- Кабеля, - только и ответил Женя, глядя на толстые черные змеи в резиновой оплетке, уходящие по жестяным коробам куда-то вдаль. – Аккуратно, тут тысяча вольт, не меньше.
- Е**ом не торгуй, и ничо, - весело отозвался Макс, делая первый шаг по толстым перекладинам, служащим полом галерей. Женя последовал за ним. Далеко в частых просветах между перекладинами мелькал песчаный берег.
Наркоманы и правда тут бывали, судя по количеству раскиданных по толстым балкам шприцев и окурков. Над головой стучали по люкам колеса, мост слегка гудел под их ударами. Страшновато. Да ему сорок лет, стоял же, куда денется?
- Е*ааааанись, - пробормотал Макс, выбираясь по трясущейся лестнице на бетонную платформу опоры. – Вот это да…
Бесконечная гладь реки золотилась в десятках метров под ними, сияя бликами, как тысячей маленьких зеркал. Веселый ветер свистел в хитросплетении металлических костей моста. Две крошечные фигурки, вцепившись в перила, вглядывались в бескрайнюю даль.
- Да тут ах**нна!!! – кричал, захмелевший больше от ветра, чем от выпитого, Макс. – Дураки, пиваса не взяли!!! Тут просто п***е-ец!!!

Женя молча улыбался, наслаждаясь солнцем и ветром, за спиной дрожали ржавые галереи, над головой летели куда-то машины, но тут был только воздух, ветер, солнце, река и свобода. Бесконечная свобода, которой можно захлебнуться, если попытаться вдохнуть слишком глубоко.
- Эгегей!!! – Закричал Макс, забираясь на перила, держась одной рукой за балку. – На картере!!!
Женя как-то резко и остро представил кувыркающееся, летящее вниз тело. Вниз, туда, где у песчаной полосы, в которую впивается бетонной ногой стальной исполин, гуляют белые барашки воды, и с приглушенным шумом движения плеском шлепается на мелкое дно.
- Что ты делаешь? – завелся Женя, хватая Макса за штанину. - Напился что ли?
- Чо ты гониш, я трезвый, как стекло, - ответил Макс, но с перил поспешил спуститься.
- Может обратно? Ты весь уже измазался, - спросил Женя, глядя на рубашку друга, еще недавно так им оберегаемую.
- Да ну на!!! Пойдем на ту сторону! Там наверняка есть еще одна дверь, - крикнул Макс, спускаясь по лестнице.
- Ну, пошли, - вздохнул Женя. – Только кончай по перилам лазить. Заметят.
Женя бросил последний взгляд на реку, где, борясь с течением, злой буксир толкал огромную баржу с углем, и с силой спиваясь в ржавые ступеньки, спустился по лестнице в прохладу стальных галерей.
«Здорово наверное так вот просто плыть по реке? Они же плывут неделями, наверное, эти буксиры. Зеленые берега, солнце в небе и только река, бесконечная» - подумал Женя.
Железо вторило каждому шагу глухим гулом, спина маячила Макса впереди.
- Давай быстрее, а? – крикнул Макс через плечо. – Я уже подзае***ся, если честно. Тяжело по этим перекладинам х**чить.
Макс довольно далеко успел уйти от осторожничающего Жени. Вдруг белое пятно рубашки впереди исчезло.
- Макс!!! – крикнул Женя, устремляясь вперед.
- Жек, - сдавлено пропищал Макс, - П****ц…
И раньше им на пути встречались выломанные перекладины, Женя потому и шел, так внимательно глядя под ноги. Макс висел на перекладине, провалившись в большую дырку в частоколе стальных прутьев пола галереи. Лицо его покраснело.
- Держись, держись с**а! - крикнул Женя, перепрыгивая через перекладину, в которую впились побелевшие пальцы Макса. Сердце подпрыгнуло к самому горлу, уши горели.
- Так...это...Я держу тебя за запястье, только не пугайся и не отпускай. А потом ты потихоньку отпусти руку и перехвати мою, только не отпускай вторую, слышишь? – максимально спокойно попытался сказать Женя, но голос предательски прыгал и срывался. – Не бойся, я сильный.

Глаза Макса, казалось, заполнили все лицо, белая рубашка выбилась из джинсов и реела на ветру на фоне коричневой, такой далекой воды. Его ноги в белых кроссовках судорожно дрыгались в воздухе, инстинктивно ища опору.
- Женька, - сдавлено прошептал Макс, из его глаз брызнули слезы. – Женька…не могу подтянуться…п****ц. Держи меня, пожалуйста.
- Держу, успокойся. Дыши глубоко, - внизу живота противно задрожало. Пальцы крепко обхватили запястье Макса. – На счет «три» подтягивайся. Н-ногами махни так, ну знаешь…как на турник-ке.
Черная громада баржи медленно скрывала мутные воды реки где-то далеко под Максом. Белое пятно развевающейся рубашки контрастно выделялось на фоне черной массы угля.
«Ну, если он сейчас упадет…Если-не если…» - Женя отогнал эту мысль.
- Максик, ну! Давай-давай, - Женя что есть сил вцепился с перила и дернул скользкую от пота руку друга, да так, что, казалось, кожа на груди лопалась и в глазах появился красный туман. – Ну!!! Ну, бл**ь, е***ый ты ган**н!!!
С тонким визгом Макс подтянулся на перекладине, и, сдирая кожу на его животе, Женя втащил друга в галерею…
- Х**е ты материшся, - пробормотал Макс, прислонившись спиной в ржавым балкам, и заплакал, размазывая ржавую грязь по лицу.
- Я чуть не обосрался, - улыбаясь, засмеялся сквозь накатившие слезы Женя. – Пи**р ты…извини.

Друзья сидели рядом на галерее и все не могли никак отдышаться. Внизу буксир дал гудок и погнал черную баржу дальше по сияющей солнечным серебром реке.
Макс достал пачку сигарет. Женя молча взял одну, хотя и не курил никогда в жизни, нагнулся к трепещущему огоньку зажигалки, вдохнул и закашлялся.
- Жека…спасибо, - сказал Макс через минуту, выдыхая плотный клуб дыма. – Ты же жизнь мне спас.
- Да ер-рунда, - ответил Женя. Его все еще немного трясло.
- Да не ерунда, брат! Я…я же внатуре такое гавно, - ответил Макс, обнимая Женю за плечо. – Прости меня, друг. Пивас с меня причитается.
Женя кисло улыбнулся.
- Мне стыдно так. Знаешь, тогда… когда тебя Арман бил, я же не вступился…
- Да он бы тебе тоже навешал, - нахмурился Женя.
- Да может…Ты прости меня…я тогда тебе нос сломал…Жень, я свинья поганая, ты прости меня, друг, пожалуйста, - забормотал Макс. – Я х** знает, что на меня нашло…Если хочешь, я прям щас с моста этого брошусь!
- Не надо больше, ладно? - ответил, поднимаясь Женя. – Пойдем домой. Ты грязный весь. И правда, как свинья…
- Жека, ты реально прости меня, - Макс устремился по галереям, догоняя друга и аккуратно ступая по перекладинам, держась за перила. – Я за тебя теперь умру вообще. Я и раньше бы…Ты же мой друг. Да подожди же!
Женя шел молча, желая лишь, как можно быстрее оказаться на земле.

- Ну пока, - улыбнулся Женя Максу. – Попили пивка?
- Ага, пока. На**й такое пивко, - ответил Макс. – Завтра чо делаешь?
- Не знаю, - ответил Женя и, повернувшись пошел навстречу опускающимся на город сумеркам.
- Жека! – крикнул Макс, но Женя не обернулся.

Женя лежал в кровати, закрыв глаза и пытаясь уснуть. Не получалось, в голове все стояла та далекая черная баржа и все уменьшающийся белый силуэт, словно бумажный самолетик, пикирующий в кучу поблескивающего угля.
- Жень, - мама приоткрыла дверь спальни. – Женька, ты не знаешь, где Максим? Мама его звонила. Его дома нет до сих пор.
- Нет, мам, - имитируя сонный голос, пробормотал дрожащий Женя.
- Вы после школы не вместе пошли разве?
- Нет, он с какими-то ребятами. Я их не знаю… - картинно зевнул Женя, отворачиваясь от яркой полоски света, бьющей из приоткрытой двери.

Из уголков глаз как-то сами собой потекли тихие невесомые слезы. По ушам снова полоснул тот бешеный тонкий крик, и белый трепыхающийся лоскут, возник перед глазами. Руки сжались в кулаки, как и тогда, на мосту, когда Женя неожиданно сам для себя стал топтать эти белые костяшки. А громадная ржавая баржа там далеко внизу, лениво рассекая воду, медленно увозила белую кляксу в клубящемся облаке мелкой пыли, резко выделяющуюся на черной куче угля. Макс, озаренный склоняющимся к горизонту солнцем, уплывал куда-то вдаль, мимо зеленых берегов по бесконечной глади золотистой реки.

Краснодар, 2008г.