Спутник-1 — первый искусственный спутник! 

История началась с двух проектов великого авантюриста, борца за личный статус, любителя нецелевого расходования бюджетных средств, романтика космоса, организатора науки и производства Сергея Павловича Королева. В дальнейшем, в статье будем называть его так, как его называли соратники - СП. Сейчас многие думают, что СП был инженер, это заблуждение, он был великий администратор науки. Приписываемая ему Р7 – Гагаринская семерка, предок нынешнего РН «Союз», на самом деле разработка Тихонравова и Глушко. Указ о начале работ над ней: Последний научный указ И.В. Сталина. Но без административного гения СП она бы не родилась.

Сегодня всем известно, что Р7 создавалась, как носитель атомного оружия. И именно, как носитель оружия она оказалась несостоятельна. Причина: долгая и сложная подготовка к старту. РН Р7 летает на жидком кислороде и керосине. Если ее заправить задолго до конфликта, непрерывная утечка жидкого кислорода убьет РН; если начать заправлять после начала конфликта – не успеешь запустить. Конкурент СП, Челомей, тоже не без грехов, но все же инженер, понимал, что боевую ракету можно построить только на высококипящих компонентах топлива. Позже к тому же выбору пришли и ученики СП, Макеев в Миассе, и Янгель в Днепропетровске. Как только эти конструкторы создали свои КБ, борьба за финансы и влияние в советской космонавтике стала жесткой. Заняв нишу лодочных ракет, КБ Макеева из игры временно вышло. Челомей, Янгель и СП схлестнулись насмерть.

Не секрет, что основное финансирование советские ракетостроители получали из МО, космические исследования финансировались по остаточному принципу. Пиар, который СП получил сначала от спутника, а затем от полета Гагарина, это прекрасно, но деньги и власть давал носитель ядерного оружия. Первым репером в нашей аналитике будет ракета Р9, первая послесталинская ракета СП. Будучи принципиальным противником применения высококипящих компонентов, СП сделал тяжелый носитель атомного оружия с применением в нем переохлажденного кислорода и шахтным запуском. Логика в его идее была. Переохлажденный кислород обеспечивает быстроту заправки, сравнимую с заправкой ракеты высококипящими компонентами. Кроме того, ракета с переохлажденным кислородом в качестве окислителя могла долго находиться на старте, утечка меньше. Теперь время на запуск лимитировалось не временем заправки, а временем раскрутки гироскопов систем управления. Р9 можно было запустить за 15 минут. (Кстати, привет «новатору» Илону Маску, неразрешимая для него сегодня проблема с переохлажденным кислородом была решена командой СП еще 50 лет назад). СП всегда держал в голове только дальний космос, работа на МО для него была лишь способом выбить деньги и власть, а ракета на высококипящих компонентах для массового космоса бесполезна. Компоненты мало того, что ядовиты, они еще и очень дороги в производстве.

Именно при создании Р9 между СП и великим двигателистом Глушко пробежала первая черная кошка. Нежелание работать с высококипящими компонентами осложняло работу Глушко и требовало от его команды сверхусилий. Глушко считал, что создание высокоэффективного двигателя на паре Кислород – Керосин, на уровне технологий 60 годов невозможно. Жизнь подтвердила его точку зрения. Хотя Р9 и была принята на вооружение, ненадежность ее двигателя первой ступени ограничила ее применение 60-ю машинами на боевом дежурстве. Для этого количества шахты и инфраструктура были созданы. Но, к сожалению, для СП, и счастью для нас, конкуренты не дремали. В легком классе Челомей с РН УР100, и в тяжелом классе Янгель с РН Р16 пришли к идее ампулизированных топливных баков , то есть баков заправляемых на заводе. Теперь ракета стояла в шахте заправленной, причем усилиями всех трех заинтересованных КБ (Макеев тоже нуждался в ампулизированных баках) гарантийный срок рос, и к распаду СССР достиг 20 лет и более.
Вернемся в 60-е, Джон Кеннеди, пришедший к власти, во многом за счет обещания догнать СССР в космосе, мог поставить ориентиром только высадку на Луну. Другие «вершины» команда СП уже взяла. Для решения поставленной задачи был взят другой энтузиаст освоения космоса, тоже любитель нецелевого расходования бюджета, авантюрист и обманщик, инженер и администратор – Вернер фон Браун. Я думаю что, как и СП, Браун понимал, что долететь до Луны и вернуться по «Однопусковой» схеме невозможно. Он, как и СП рассчитывал втравить руководство своей страны в гонку престижа, а потом, когда отступать будет поздно, откорректировать параметры и перейти к «многопусковой» схеме. Но для убеждения Кеннеди нужна была ракета, чьи характеристики при должном натяжении совы на глобус допускали вероятность «однопускового» полета. Таким носителем стал проект Сатурн5. Советское руководство повелось и объявило конкурс на решение проблемы «однопускового» полета на Луну. Челомей, недавно добившийся успеха с УР500, ныне известной как «Протон», и Янгель с Р16 предложили проекты супертяжелых ракет на высококипящих компонентах. Почти реальные, но от стоимости и ядовитости этих монстров замутило даже ко всему привычных членов политбюро. СП как всегда предложил авантюру , технической наглости в этом проекте было много… Но распиаренный администратор с командой великолепных инженеров решил, что решит все проблемы. Так возник проект Н1- второй репер нашего анализа.

Необходимое техническое отступление.

1. Почему «Однопусковая» схема: Стоимость и размах многопусковой схемы вели к тому, что реальные денежные потоки и влияние руководителя этого проекта делали его персоной сравнимой по влиянию с руководством тех СООБЩЕСТВ, кои запустили этот проект. Ни финансово-политический истеблишмент США, ни политбюро ЦК КПСС на это бы не пошли.

2. Почему «жидкие компоненты»: Потому, что, топливо состоит из непосредственно топлива и окислителя. Твердое топливо содержит в себе, упрощенно смесь того и другого и некий наполнитель, не дающий ему прореагировать (взорваться) сразу. Именно на удельную массу этого ингибитора твердое топливо и слабее жидкого.

3. Почему Кислород Керосин – следующий за кислородом по эффективности Фтор – та еще отрава. Керосин не только топливо, но и хладагент камеры сгорания, использование более легких углеводородов резко осложняет схему охлаждения и снижает надежность.

Оба авантюриста в своих расчетах пришли к близким параметрам своих ракет, для убеждения руководства в реальности, не очень опытному в пилотируемых полетах Брауну, требовались 125 тонн на опорной орбите, наглый СП имея реальный опыт, уложился 90 тонн. Анализ всего проекта Сатурн 5 не входит в тему данной статьи, это техническая фантастика 60-х годов. Только авантюризм Брауна и техническая слабость людей принимающих в США решения позволила запустить этот проект в работу. Но надо понимать, что первая ступень нужна была Брауну РЕАЛЬНО, на ней как на фундаменте базировалась вся последующая переработка проекта в реальность. Поэтому Трехтысячетонному монстру в проекте реально требовались пять двигателей с тягой 600 (шестьсот) тонн. СП жил в технически более грамотной среде, поэтому весь его проект был проработан до состояния «почти реально». Его 3,5-тысячетонному монстру требовались тридцать двигателей с тягой 150(сто пятьдесят) тонн.

Необходимое техническое отступление.

1. Жидкостные ракетные двигатели ЖРД состоят из двух основных агрегатов. Первое это собственно движитель - камера сгорания с соплом, КС, здесь топливо горит, продукты сгорания летят на «волю». Второе это турбонасос , агрегат который гонит топливо и окислитель в камеру сгорания. ТН это фактически турбореактивный двигатель, на лопатках турбины которого горит тоже топливо в том же окислителе, а лопатки сидящего на том же валу компрессора гонят основную массу топлива и окислителя в камеру сгорания.

2. ЖРД делятся на работающие по открытому и закрытому циклу. Во первых: продукты сгорания в турбине ТН просто сбрасываются, во вторых: они дожигаются в камере сгорания, что увеличивает их удельную мощность и КПД.

3. Основная проблема КС – это тот факт, что с увеличением объема КС и соответственно тяги двигателя растет количество непрореагировавшей смеси в единицу времени, соответственно эта смесь начинает гореть с взрывом (процесс называется детонацией), что приводит к вибрациям и разрушению двигателя.

4. Основная проблема ТН – с уменьшением размеров двигателя, и соответственно размеров ТН растут требования к точности, зазорам и материалам, малейшее отступление от технологии и агрегат разносит на куски взрывом. Кроме того, чем эффективнее КС, тем больше топлива в единицу времени надо прокачать ТН, тем более нагруженным становится агрегат.

Итак, обоим Генеральным Конструкторам был нужен двигатель, Брауну с единичной тягой 600 тонн, СП 150 тонн. Браун обратился на фирму «Рокетдайн», где с 1959 года замахнулись на двигатель F1 тягой 600 тонн, и при должном финансировании обещали довести его до ума. Более опытный и знающий Глушко, СП просто послал. Он прекрасно видел, что авантюризм проекта зашкаливает, и не хотел быть крайним, взявшись за заведомо нереальный двигатель. Глушко видел, что при заданных параметрах проблему турбонасоса на технологиях 60х годов не решить. Но СП уже закусил удила и после безобразной ссоры с Глушко ринулся за помощью к своему другу и учителю А. Н. Туполеву. Постаревший корифей отечественной авианауки, человек с давними связями в технической верхушке американского общества и политической - советского, сам технический авантюрист и политический негодяй, взялся помочь – и помог. В советском авиадвигателестроении был человек, который отказать АНТу не мог. Николай Кузнецов, Генеральный конструктор, когда-то спасенный АНТом в истории с подлогом результатов испытания двигателя и гибелью опытного Ту95 с частью экипажа.

Кузнецов и его команда взялись за разработку невозможного двигателя с тягой 150 тонн на одну камеру сгорания закрытого цикла на паре Кислород-Керосин. И здесь случилось чудо: инженеры КБ Кузнецова разработали камеру сгорания предельных для пары КК размеров с предельными параметрами по давлению и тяге. Большего размера камера невозможна по условию полного сгорания топлива. Итак, предел, по размерам КС достигнут, «осталось» сделать турбонасос. Но команде Кузнецова казалось, что уж они то, авиаторы, справятся. Но второго чуда не произошло, путь к ТН для такого двигателя оказался длиною в ТРИДЦАТЬ ЛЕТ. Двигатель создали, он работал, но обеспечить серийную надежность завод в Самаре, на том оборудовании и тех материалах не мог. Две катастрофы по вине ТН двигателей НК15, модернизация до многоразового НК33, тестовый прожиг каждого серийного движка, переборка, контроль всего и вся, цена мотора лезла вверх, а нужного уровня надежности не получалось…

С той стороны океана тоже все было не лучше. Инженеры «Рокетдайна» играли материалами камеры сгорания, формой, количеством, направлением форсунок, но детонация упрямо разрушала двигатель. Теперь, с высоты опыта понятно, что камера такого размера на паре КК невозможна. Турбонасос, причем открытого типа инженеры «Рокетдайна» создали, но что бы выйти на приемлемый уровень детонации смесь пришлось «обогатить», соотношение топливо окислитель стало неоптимальным (взгляните на кинозаписи работы F1 –выхлоп чёрен от сажи несгоревшего топлива). Но, даже не смотря на такую дефорсировку, первые запуски Сатурна 5 привели к разрушению от вибраций.

Наконец руководство СССР и США поняло, что его втравили в авантюру с неясным результатом. Прикинув, что проще договориться, чем продолжать это безумие, СССР согласился на имитацию победы США в лунной гонке, а США за это щедро заплатили. Сворачивание проектов не обошлось без жертв, рак очень вовремя скосил обоих авантюристов, хотя может, в этом и нет никакой конспирологии. Просто, когда рухнула мечта их жизни, им стало незачем жить. Место Королева занял благоразумный и лояльный Глушко.

В тяжелом положении оказалось КБ Кузнецова. Два подряд провала: Двигатель для ракеты Н1, двигатель для сверхзвукового Ту144, смерть одного высокого покровителя, приход на его место злопамятного Глушко, уход от дел Туполева. Первым звонком прозвучало постановление политбюро об уничтожении всех двигателей НК33, коллектив оказался на грани гибели. Спасая авторитет внутри КБ, Кузнецов тайком вывез двигатели на загородную испытательную базу, где они и пролежали 30 лет. В обмен на примирение с Глушко, пришлось отдать ему все наработки по НК33, так команда Глушко получила предельную для пары КК камеру сгорания. КБ Кузнецова из космической тематики выпало до постсоветских времен.

После сворачивания Лунной гонки, советский космос остался с двумя основными космическими носителями. Основной рабочей лошадкой оставалась модификация Р7 в разных вариантах, за счет отработанности, серии и дешёвых компонентов, достаточно экономичный носитель среднего класса. Для тяжелых задач был Челомеевский Протон. Так как СССР активно менял лодочные ракеты, обновлял ракеты шахтного базирования, производил ракеты ПВО на высококипящих компонентах, то производство Гептила для космической программы сглаживало неравномерность потребления гептила министерством обороны, так его цена тоже становилась для советской космонавтики приемлемой.

Однако время шло, и военные все активнее требовали от промышленности твердотопливных ракет. Развитие химии топливных смесей, облегчение систем управления и массы боеголовок компенсировало некоторое уменьшение тяговооружённости. Отказ МО от гептила приводил к его подорожанию. Повышение общей экологической культуры требовало отказа от работы с большими объёмами отравы. Вопрос с новым тяжелым носителем назрел. К этому моменту поручить эту работу можно было только КБ Глушко. Так началась история РН Энергия. Нас в этой истории интересует двигатель, для первой ступени нового носителя. Создавая двигатель, КБ пошло по проторенной еще на Р7 дороге. Многокамерный метод. Четыре камеры от НК33 на общем турбонасосном агрегате создали самый мощный двигатель на планете - РД170. Тяга двигателя составила почти 750 тонн. Применив поперечное расположение ступеней и криогенные двигатели второй ступени, был создан носитель в диапазоне забрасываемой массы от 35 до 200 тонн. Криогенная вторая ступень на паре Водород-Кислород и убила этот великолепный носитель. Стоило экономике России упасть в кризис развала СССР, как Энергия стала стране просто не по карману.

Параллельно с разработкой Энергии в СССР разрабатывалась ракета дублер легендарной Р7, которая постепенно устаревала, ее сложный, долгий и многолюдный старт начинал тяготить эксплуатантов. Кроме того для ракеты среднего класса Р7 слишком сложна и многодетальна. Глушко не забыл КБ Козлова в Самаре, занимающемуся Р7 и Союзами, конфликт при уничтожении задела по Н1 и «развод» с головным КБ. В результате, видимо мотивируя недозагруженностью КБ Янгеля жидкостными ракетами, он организовал передачу темы по ракете дублеру Р7 в Днепропетровск. Так на Украине оказалось производство ракеты носителя Зенит, потенциальной замены ракеты Р7. Двигателем первой ступени Зенита стал двигатель от бокового блока первой ступени ракеты Энергия. Впрочем, двигатель второй ступени тоже разрабатывался командой Глушко, но его производство было передано в Днепропетровск.

Наступил 1991 год, Советский Союз признал себя побежденным в холодной войне и распался на составные части. Так как поражение не было оформлено в виде акта капитуляции и ввода войск противника, на территорию побежденного, то разграбление и уничтожение по типу Германии 1945 было невозможно. Пришлось, для вящего спокойствия Западной цивилизации удалять зубы у Русского медведя аккуратно и под наркозом. А часть зубов оставить, убив корни так, чтоб они постепенно сгнили. Например, как это выглядело с перехватчиком ПВО МИГ31, самолетом, заточенным на борьбу с крылатыми ракетами, одним из аргументов Запада в борьбе с Российскими необъятными территориями. Мотивируя завод в Перми, где делали двигатели для МИГ31 уникальные трехмаховые Д30Ф6 выходом на мировой рынок при помощи технологий гражданского авиадвигателестроения, фирма Пратт и Уитни обменяла часть этих технологий на блокирующий пакет акций завода «Авиадвигатель». Войдя в правление завода «Брат Уитни», первым делом инициировал уничтожение производства двигателей Д30ф6. И таких примеров не сосчитать. (С мразью , сыном мрази Ген. Директора НПО им. Климова тех лет довелось общаться лично, всего за Миллион наличных баксов эта парочка молча наблюдала как останавливают завод и рвут производственные связи).

С космонавтикой поступили примерно так: Производство ракет Р7 не тронули, считали, что по мере устаревания этот носитель умрет сам, проиграв более новым носителям запада. Производство ракет Зенит ушло на Незалежну. Днепропетровские братья немедленно организовали с американцами СП, видимо выторговав себе авторские права на Зенит на 25 лет, ну и эксклюзивное право на двигатели РД170. СП это упрощенно можно назвать «Морской старт». Так Россия лишилась возможности использовать РД170. Ну и попутно оказались закрыты и блоки первой ступени от ракеты Энергия (это ведь упрощенные первые ступени Зенита). Учитывая огромный прогресс КБ Глушко в создании ТН для двигателей, им позволили выиграть тендер на разработку двигателя для американской ракеты. Судя по всему, этим тендером убили двух зайцев: получили для американского тяжелого носителя мощный двигатель без больших затрат, и заблокировали России применение РД180 (двухкамерного двигателя, половинки от РД170). Мотивировать это можно было тем, что двигатель создавался для Америки и на Американские деньги, следовательно, интеллектуальная собственность принадлежит заказчику. Результат: В сфере космических носителей, Россия осталась с устаревающим Союзом (Р7) и Протоном, производство гептила к коему оказалось в стране нерентабельным, в связи с сокращением объёма производства боевых ракет. Теперь запуски Протона оказались зависимы от закупок Гептила на стороне.

Параллельно, медленно, но верно, на незалежной убивали Южмаш - автора и производителя тяжелой «Сатаны», ракеты, боевые блоки которой невозможно перехватить никакой ПРО. СП Морской старт никто конечно места на рынке пусков не уступил. Эпизодические пуски только подтверждали эксклюзивные права незалежной на РД170 и авторские права на Зенит, первую ступень Энергии.
Пришедшая к власти команда ВВП оказалась в ситуации, когда перспективные наработки СССР блокированы, а тяжелый носитель и тяжелая боевая ракета контролируются из-за рубежа. Именно тогда этой командой были приняты меры, которые привели к нынешнему положению.

В области тяжелого боевого носителя было принято решение о создании аналога Р9 на новых двигателях и на серийном заводе в Омске. Это был шаг отчаянья, последний шанс обреченных. Так как КБ Глушко поставляло двигатели в Америку, ему позволили сохранить кадры и финансирование. В результате дело Кузнецова все-таки довели до конца – турбонасос на одну предельную камеру на паре кислород керосин был создан. Родился двигатель РД190. Под маской Универсального Ракетного Модуля (УРМ) для космической системы Ангара была создана первая ступень ракеты аналога Р9. Вопрос с легким носителем для военных и тяжелой боевой ракетой был решен. Теперь чем закинуть подарки в США и чем вывести спутники разведки даже в случае тотальной войны (См. сценарий « Абрамсы в Химках» С. В. Анисимова) было. Ракету назвали Ангара. Комбинируя один УРМ, (универсальный ракетный модуль - первую ступень Ангары) три или пять на первой ступени получили возможность вывода средней или тяжелой полезной нагрузки в мирных целях. Но очевидно, что в среднем классе этот носитель не оптимален. Три или пять отдельных блоков несут ту же нагрузку, которую выводит одна первая ступень Зенита с одним двигателем.

Параллельно, для поддержания в работе спутниковой группировки, вероятно в убыток, работал тяжелый Протон. Возможно, отработанность, серийность и советский задел позволяли работать на пределе рентабельности. Эти пуски позволяли закупать необходимый оборонке гептил.

Воспользовавшись моментом, КБ Кузнецова вытащило из запасов двигатель НК33 и предложило его на внешнем рынке. Покупка этих двигателей американцами позволила КБ выжить, а производителю Союза (Р7) создать версию на новых двигателях, и возник задел по среднему носителю с приемлемой ценой. К сожалению, низкой надежности НК33 это не отменило. И здесь мы можем наблюдать подтверждение того факта, что двигателем РД180 распоряжаемся не мы, что бы его купить, американской фирме, потребовалось разрешение американского конгресса. Но авария Антареса четко показала – без доработки турбонасоса двигатель не применим. Возможно, что в процессе восстановления производства двигателя для Ту 160, Кузнецовская фирма изыщет средства на доработку турбонасоса, возможно, будет принято решение не заморачиваться из за сотни двигателей. Тогда постановление об уничтожении НК33 все-таки будет выполнено, но с отсрочкой на 50 лет. А везде, где его планировали использовать, будет использован аналогичный по классу тяги РД190.

История медленно продвигалась в наше время. Вопрос с легкими ракетами закрыло КБ теплотехники с его твердотопливными Тополями и Ярсами. Команда ВВП получила необходимую передышку, теперь одномоментная потеря компонентов ядерной триады не грозила. Однако необходимость в тяжелом носителе никуда не делась. Поэтому КБ Макеева на время освободили от тематики лодочных ракет и переориентировали на тяжелый шахтный носитель, замену Днепропетровской Сатане. Судя по всем признакам в открытых источниках, Макеевцы справились, и Рубеж уже на выходе в серию. Теперь нужда в мобилизационном носителе Ангара отпала, военное значение ее усохло до запуска спутников. Но на этом участке работы ее применение проблематично. Причина проста – по мере замены Сатаны на Рубеж, снимаемая с дежурства Сатана утилизируется конверсией в легкий космический носитель Днепр. Затем поддержание группировки Рубежей требует контрольных запусков, которые тоже можно совместить с функцией легкого космического носителя. Итак, легкая Ангара в обозримом будущем мало востребована.

Интереснее складывается судьба Протона и его якобы замены – тяжелой Ангары А5, здесь у Ангары замены не было, другого носителя тяжелого класса Россия не имела. Тяжелый и ядовитый Протон требовал замены, двигатели РД 170 заблокированы украинским Зенитом, двигатели РД180 американская интеллектуальная собственность. По всей вероятности, объемы закупаемого гептила имеют какую то минимальную, и отнюдь не маленькую величину. Ниже этой величины производство просто экономически бессмысленно. И здесь Ангара сыграла свою воистину звездную роль: старт с закрытого космодрома в Плесецке тяжелой Ангары А5 показал всем, что тяжелый носитель на замену Протону есть. Стартовая позиция есть и теперь запуск тяжелых спутников (пусть и в убыток), Россия может осуществлять и без закупок гептила, и, следовательно, без необходимости поддерживать Протон в убыток себе, вывозя на орбиту все подряд. Немедленно, запуски Протона под надуманным предлогом были прекращены, а законтрактованные объемы гептила выкуплены и как вы думаете, кто их потребитель? Думаю это одно производство в Уральском городе Миасс. Но интереснее другое…

Запуск Ангары А5 показал, что блокировка двигателя РД170 с помощью СП Морской старт и завода «Южмаш» уже не так актуальна, решить текущие задачи русские могут и без него. Это привело к тому, что даже видимость деятельности по Морскому старту заглохла, а блокирующая доля была выставлена на продажу. Подоспел и Украинский Майдан: пришедшим к власти бандерлогам стало не до «Южмаша». В результате Россия провела блестящую комбинацию: Морской старт был выкуплен частной Авиакомпанией С7. Теперь достаточно заказать «Южмашу» некое количество ракет Зенит, выполнить этот заказ «Южмаш» не в силах, так как поставлять ему двигатели без предоплаты в условиях «войны с Россией» глушковская фирма не будет, а С7 по той же причине аванс не внесет.

Оборотных средств у разоренного бандерлогами «Южмаша» нет! Невыполнение контракта с частным заказчиком лишит «Южмаш» эксклюзивных прав на двигатель РД170 и соответственно ракету Зенит. Все… У России развязаны руки. Немедленно ракета Зенит, под названиями Феникс, Сункар, Союз5 становится в планы Роскосмоса. Дальше план прост: Зенит (простите), Союз5 тяга на старте одного РД 170 равна тяге четырем РД 190 Ангары заменяет Ангару в коммерческих и Пилотируемых пусках. Большую часть нагрузки Протона он тоже тянет. А дальше самое смешное: пристыковав к первой ступени Союза5 боковые блоки от Энергии в количестве четырех штук, получаем сверхтяжелый носитель класса Сатурн 5 или Н1. В количестве шести штук – Энергию. Все, весь диапазон химических носителей перекрыт. От легкого до сверхтяжелого.

Вот такие перспективы:

1. Легкий носитель - Ангара, конверсионный Рубеж.
2. Средний носитель - Р7 с двигателями РД170 или НК33М. Союз 5 (зенит).
3. Тяжелый носитель - Союз5 (зенит) с двумя боковыми блоками.
4. Сверхтяжелый носитель - Союз5 с четырьмя боковыми блоками.
5. Версия с шестью боковыми блоками – пилотируемые межпланетные полеты. Вывод на орбиту электроядерного буксира…

То есть, при использовании советского задела, с минимальными доработками, Россия в состоянии обеспечить весь диапазон космических носителей. Использование криогенного топлива – сжиженного метана даст еще более интересные перспективы. Однако надо немного посмотреть на «основного конкурента» - Светоч частной космонавтики Илона Маска.
На самом деле, конкурент конечно так себе. Но в интернете он всерьез рассматривается…

Основное новаторство Илона Маска не в посадке первой ступени, а в том, зачем ему это понадобилось. Дело в том, что камера сгорания его двигателя, покрыта абляционной, сгораемой теплозащитой. Это решение для «рабочей» системы, вещь новая и неотработанная. Для отработки процессов дросселирования (управления) тягой такого двигателя необходим огромный объем испытаний. Но возвращая первую ступень, команда Маска решает эти задачи почти бесплатно. (В случае если полезная нагрузка ракеты, меньше возможностей ракеты, Россия подберет носитель поменьше). Маск же вынужден отправлять ракету с недогрузом, ракета то одна, вполне логично использовать оставшийся запас тяги на возврат первой ступени, это и отработка систем управления и возврат отработанной техники в лабораторию для исследований. Без этой информации Маск не может построить тяжелый Фалькон. (Из четырех аварий Н1, где использовалось сопоставимое число двигателей, две на совести турбонасосов, а две – систем управления тягой). Так что пожелаем ему удачи, в менеджменте он силен. А вот хватит ли ему денег?

В любом случае, деятельность Роскосмоса имеет в своей основе систему и план на десятилетия вперед. И элементы этого плана становятся видны спустя годы. Перспективы блестящие, отрыв от конкурентов – чудовищный. Дай бог не потерять.

Лично я считаю, что в космонавтике – главное это носитель. По аналогии с экономикой, где главное это источник энергии. Без носителя, любая полезная нагрузка – дорогостоящий хлам.

В то же время, имея мощный серийный носитель, можно решить любые проблемы, в конце концов, ретранслятор или спутник разведки можно и на лампах собрать – хватило бы тяги на выведение.

В тексте использованы упрощения названия групп разработчиков, чаще всего по имени создателя «фирмы». Названия исторически менялись, а вот имя родоначальника оставалось.
Текст результат анализа открытых источников и собственного небольшого опыта работы в команде Бармина. (Завод подъемно-транспортного оборудовании имени Кирова в Ленинграде 1989 год, конструкторское бюро, отдел старта Р7). Ну и немножко личных контактов со «случайными» людьми.