Ипполит и Матвей. 

***
Матвей стоял на балконе и подставлял своё лицо под предзакатное солнце. Щурился, как большой рыжий кот и, когда долго смотрел на солнце, и уже темнело в глазах от света, он отворачивался и закрывал в глаза. При этом ему было почему-то безумно весело. Короче вёл себя, как идиот.
- Эйй! Мотька! – услышал он знакомый голос. Посмотрел вниз и опять закрыл глаза – в них были маячки от солнечного света.
- Матвей, не ганяй голубей!! Ахаахаха! Ну чё ты там? Чё шар забычил? – Ипполит был судя по всему в хорошем расположении духа. Неисключено, что поводом для такова настроения были четыре двушки «Жигулёвского» в празрачном пакете и торчащая из кармана олимпийки «Столичная».

- Ипполит, ты чтоль? Я тут солнечных маяков налавился.
- Иди открывай варата я к тебе пришёл с приветом.
- От кого?
- Мотя, аткрывай, говорю тебе. Потом объясню.

Ипполит зашёл в квартиру по хозяйски уверенно. Каждый раз когда приходил в гости к другу детства он осматривался как будто в первый раз. Или как будто не был у него несколько лет. На этот раз Матвей всё-таки заметил это и спросил:
- Ипполит, а чё ты пастаянна рассматриваешь коридор, как будто первый раз ко мне пришёл?
- Да? А я не замечал. Извини – по голосу Ипполита можно было понять, что он иронизирует. Но Матвей был выше этих тонкостей и жостка тупил.
- Не, всегда смотришь.
- Я просто прихожу и каждый раз пытаюсь рассмотреть на стенах репродукции картин Васнецова или на худой конец какого-нибудь Сальвадора Дали.
- А чё бы они у меня делали тут ни с таво ни с сево?
- Ну мало ли.
Матвей выпучил глаза и недоумевающее пасматрел на друга.
- Да не парься, Мотя, всё нормально. Тапки дашь?

Матвей залез под этажерку в прихожей и достал настоящие совдеповские тапки с дыркой в районе большого пальца на правом тапке. С распущенной бахромой вокруг дырки и стёртыми пятками – в общем: как и положено! Друзья прошли на кухню, Ипполит выставил на стол содержимое пакета и кармана олимпийки. Посмотрел на картину и хлопнул себя по лбу:
- Блиииин! Матвей не держи зла на меня?
- Чё? – Матвей всегда выпучивал глаза и при этом становился похож на рыбу. Ещё в школе его за это называли Пескарём.
- Я забыл купить семечек. Ничего?
- Ааа. Да не. Ничё. Нормально всё.
- Ты уверен? – Ипполит посмотрел в глаза другу и положил руку на плечо.
- Ну. Да я вообще то не очень семечки люблю. Ну так, иногда можно пощёлкать. Ну а в принципе не очень.
«В принципе» - это было коронное слово Матвея. Он часто употреблял его, потому что оно было умное.

- Слушай, Мотька, а чего там у тебя с той девчонкой? Выгорело? – Ипполит налил в бокал прохладного «Жигулёвского» и смачно втянул в себя пену.
- С Людкой та?
- Есть у тебя какие-нибудь сухари или рыба?
- Нету.
- Фигова. Ну, наверное с Людкой, я ж всех твоих миллион девчонок не магу запомнить.
- Какой мильён?? У меня ана третья.– Матвей выпучил глаза. - Могла бы стать!
- Чё ты глаза пучишь? Рассказывай по порядку. Доктор Курпатов поможет тебе, - произнёс Ипполит и жахнул до дна стакан солодового напитка.
- Да чё там рассказывать? Мы, кароче, пашли в садик посидеть, я взял сиську «Жигулёвского» и арахиса за 18 рублей.
«За 18 рублей» - тонкое замечание» – подметил Ипполит про себя, а сам продолжил вслушиваться в рассказ друга детства и понимающе кивать, а в некоторых моментах удивляться и сочувствующе качать из стороны в сторону.
- Ну, в принципи, не плохо посидели, пиво правда было какое-то или просроченное или чё. В общем я потом с горшка не слазил. А главное ищё знаешь чё?
- Мотя, ты мне про горшок и пиво будешь рассказывать или всё-таки про несчастье в амурных делах?
- А, точна! В общем сидели-сидели, ана уже такая навеселе и я вижу, что в принципи она уже и не против чиво та там.
- Чего? Уточните, пациент? – Ипполит на самом деле хорошо относился к Матвею, но уж такой он был человек, любил поиздеваться над другом. Зато с другой стороны не отвернулся от него и продолжает нести бремя дружбы уже более 20ти лет.
- Ну в смысле переспать .. ну этта… кароче ты понял.. – Матвей не смотря на свои 28 лет всегда был стеснительный касательно полового вопроса. Точней сказать он вообще его не касался. На его щеках появился румянец и он начал тереть ладони, видимо оттого, что они вспотели.
- Да, я понял. Что было дальше?
- А потом пришла эта гадина, как её.. Юлька Девятина. Вот нинавижу её. – Мотины глаза стали постепенно увеличиваться и выкатываться – явный признак волнения и возбуждения. Ипполит представил, что происходит с ним во время секса, и ему стало не по себе. – Кароче, ана такая зашла в садик, уселась на лавку и началооось. Давай с Людкой болтать о всяких этих бапских делах. Я допил уже пивас, пашол взял ещё «Агдама», его выпил. А Юлька же видит, что у нас этта.. ну что мы типа вдвоём сидели. Ааа! Там ещё тема такая была. У Людки паханы уехали на дачу ну и нам, в принципи, можно было идти к ней. А вот, кароче, я в итоге напился и ушёл домой. Дома ещё от мамки получил, что пьяный.
- Понятно. Мне всё ясно, пациент. Лечить надо не вас. Лечить надо Юлию Девятину у которой простой диагноз. Называется он синдромум амике оптимисе. Наверняка вы, Матвей, понимаете о чём я, но на всякий случай, для практикантов, которые находятся в нашем кабинете я переведу: Синдром лучшей подруги.
Значит так. Это в диагнозе. А в анамнезе на лицо: зависть, червоточины, нежелание помочь подруге и тому подобные вещи. Как только заражённая особь видит, что у её подруги может случиться какой-нибудь роман или, не дай бог, секс, сегодня вечером, вирусоносная гадина начинает всяческими способами противостоять этому. Рассказывая о тенденциях мировой моды в Амуре, о последних релизах музыкального рынка в Дружино и о том, как она отомстит своему бывшему, прийдя на его свадьбу «с этой дурой». Она всячески будет затягивать вечер в надежде, что её подруга, как минимум опоздает на свидание и из-за этого разругается, а как максимум вообще не пойдёт и разругается ещё больше. А если так вышло, что лучшая подруга застала свою подельницу в одном шаге от стопроцентной ошибки – на свидании, всю разрумяненную и наверняка уже поддавшуюся похотливым позывам души и готовую таки отдаться этому гаду ползучему – то тут она предпримет все возможные и невозможные методы дабы спасти подругу от ошибки. Витиевато? То-то и оно, господин Мотя? Медицина это вам не трактора и автомобили. Медицина – это ум! Налейте оратору пива!
Мотя был ошарашен.
- А знаешь, Мотыч, что самоё стрёмное в этом синдроме?
- Чё?
- То, что этим синдромом может заразиться любая девушка, большое количество раз. Сегодня она счастлива и её подруга её обламывает, она её ненавидит. А на завтра у неё проблемы с парнем, а подруга нашла себе ухажёра, пусть даже и на ночь. И что? И всё. Мы видим, как подруги меняются ролями. Вот такая суровая проза жизни. А ты говоришь арахис за восемнадцать рублей.
- А при чём тут арахис?
Ипполит не стал отвечать на этот вопрос, хлопнул в ладоши и, подмигнув Матвею, воскликнул:
- По 5 капель?
***