Между любовью и смертью... 

...

[ 22-02-2003, 17:02: Сообщение отредактировано: Rainbird ]

Я всегда искренне считал...что символическое восприятие смерти характерно лишь для искусства слова. В любом зримом виде, включая живопись и кино, она слишком телесна, даже если ее вид обходится без запекшейся крови. А в поэзии даже описание...физических проявлений курносой, зачастую необычайно гармонично...

"Под гору катится мертвый
Хуан Антоньо Монтилья.
В лиловых ирисах тело.
Над левой бровью гвоздика. "
(Гарсиа Лорка)

У Бродского есть высказывание, что "тема смерти - лакмус поэтической этики"...можно добавить и эстетики.
Окуджава сначала написал песню "Пока земля еще вертится", а уже потом дал ей название "Молитва Франсуа Вийона", потому что ей вроде нет места в эстетике самого автора. В описании смерти проявляется народность рассматриваемого жанра. В песнях фламенко - главные символы ветер и крик. Аналогично в стихе Гарсия Лорки " Семь смертоносных криков всем им пронзили грудь". Подобные примеры желающий найдет без труда.

Описание первых минут после смерти уже не подчиняется жизненной логике, непонятен критерий совершенства такой поэзии. Например, поэма Федерико "Введение в смерть" - набор сюрреалистических фраз. Но в качестве примера лучше взять непереводную поэзию. Вот начальные строфы Мандельштама.

"Я слово позабыл, что я хотел сказать.
Слепая ласточка в чертог теней вернется.
На крыльях срезанных, с прозрачными играть
В беспамятстве ночная песнь поется.
Не слышно птиц. Бессмертник не цветет.
Прозрачны гривы табуна ночного.
В сухой реке пустой челнок плывет.
Среди кузнечиков беспамятствует слово."

Я думаю...критерий здесь тот же...каждая строфа должна быть миниатюрным шедевром... Недаром самая запоминающая строчка заимствована у Чжуан-Цзы ("Вспоминать - это идти одному по руслу высохшей реки"). Общий смысла начала послесмертья в том, что душа входит в иной мир совсем такой же, какой ушла из нашего. И первые минуты - это открытие чувств и новое видение мира, как в последнем примере. Счастлив поэт, если знает, что "после беглой любви - долгая проба смерти"(Лорка), смысл которой любовь ко всем, та нежность, как в стихах у Федерико:

"Но вы красивые ждите...чтобы я умер, и утром рано... одну за другой украду вас...на кобылице тумана".

Я думаю, названные поэты при жизни не путешествовали в иные измерения, подобно Даниилу Андрееву. Но вот многие из переживших клиническую смерть запомнили картины иного мира, и это сильно повлияло на их мировоззрение. В свете это интересно обратиться к поэзии Высоцкого, пережившего возвращение от смерти к жизни. Его стихотворение "Я прожил целый день в миру потустороннем" поверхностно и сиюминутно, а вот песня "Райские яблоки" - великолепная поэтическая метафора клинической смерти. Попав в загробный мир, печальный по-другому, в наш мир человек возвращается с новым важным опытом. Этот обратный ход от смерти к жизни обогащает, и когда проделывается мысленно и чувственно в поэзии между любовью и смертью. Таким образом, этот жанр не схож своими задачами с "Тибетской книгой мертвых", а предназначен для тех, кому надо прожить достойно еще весьма долго. Другое дело, что названные поэты, если не искали смерть, подобно Гумилеву, чьи две попытки самоубийства кончились не трагедией, а фарсом, то предчувствовали свою близкую кончину как Лорка, Брассанс, Высоцкий. И размышления на тему собственной смерти весьма обогатили их творчество.