Шагаю хвойною опушкой,
и улыбаюсь, и пою,
и жестяной помятой кружкой
из родничка лесного пью.
И слушаю, как славка свищет,
как зяблик ссорится с женой,
и вижу гриб у корневища
сквозь папоротник кружевной...
Но дело-то не в певчих птицах,
не в роднике и не в грибе,-
душа должна уединиться,
чтобы прислушаться к себе.
И раствориться в блеске этом,
и слиться с этой синевой,
и стать самой
теплом и светом,
водой,
и птицей,
и травой,
живыми соками напиться,
земную силу обрести,
ведь ей века еще трудиться,
тысячелетия расти.
Погоди: угаснет день,
Встанет месяц над полями,
На пруду и свет и тень
Лягут резкими штрихами.
В сладкой неге сад заснет,
И к груди его, пылая,
Полночь душная прильнет,
Как вакханка молодая,—
И умчится смутный рой
Дум, страданья и сомненья,
И склонится над тобой
Этой ночи дух немой —
Тихий гений примиренья...
2
На западе хмурые тучи
За хмурые горы ползут,
И молнии черные кручи
Мгновенным лобзанием жгут,
А справа уж, чуждая бури,
Над гранями снежных высот,
В сияющей звездной лазури
Душистая полночь плывет...
3
Еще не затихли страданья
В душе потрясенной моей,
А счастье и мир упованья
Уж робко ласкаются к ней;
И после порывов мученья,
Минувших с минувшей грозой,
Ей вдвое дороже забвенье
И вдвое отрадней покой